|
Буддийский Пушкин
|
|
|
|
В буддийском монастыре на юге Бирмы много лет жил монах, который в перерывах между молитвами читал Пушкина.
|
|
|
|
|
|
|
|
Ашин Ананда много лет прожил в столице Бирмы Рангуне, и в высоком загорелом старике, одетом в шафрановую тогу, с большим трудом можно было узнать европейца. Оказывается, в мирской жизни его звали Фридрихом Лустигом, он родился и до 1930 года жил в Эстонии, где еще мальчишкой стал страстным почитателем творчества Александра Сергеевича. Особенно ему полюбилось «Я помню чудное мгновенье». Не бывало и дня, чтобы он, совершив все необходимые молитвы, не прочел эту дивную песнь о любви к женщине. Декламировал всегда вслух, не особенно заботясь, что остальные монахи ничего не понимали. Мне старик несказанно обрадовался: «Вы знаете русский? Как мне повезло! Сейчас я вам Пушкина почитаю!»
|
|
|
|
«Для меня Пушкин - это целый мир, вне которого я бы, наверное, жить не смог, - лучась каким-то детским счастьем, говорил монах. - И божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь». Когда-то. Много лет назад Фридрих учился в единственной в те годы русской гимназии города Нарвы, где учительница литературы сумела привить ему и другим эстонским детишкам «одну, но пламенную страсть». Она так читала вдохновенные строки, что мальчишка влюбился на всю жизнь - и в нее, и в русскую поэзию. Пушкин навсегда стал его кумиром. Семья его исповедовала католичество, хотя маленького Фридриха всегда странным образом тянуло в православный храм. Сам он считал себя человеком русской культуры.
|
|
|
|
Как же почитатель великого русского поэта стал буддийским отшельником? В юности Фридрих попал под влияния теософских трудов Николая Рериха и Елены Блаватской. Несколько лет он работал тапером в немом кино: надо было быстро подбирать мелодии к мелькающим кадрам. Так молодой человек увлекся Сергеем Рахманиновым.
|
|
|
|
На фоне мистики, романтической музыки и русской поэзии в его жизнь вошел буддийский монах, странник и самобытный философ Карл Теннисон. До сих пор его вспоминают в Эстонии как «босого мудреца»: и зимой, и летом он ходил без обуви. Фридрих попал под влияние этой неординарной личности.
|
|
|
|
Начались скитания по миру: Латвия, Германия, Франция, потом Таиланд, Китай и, наконец, Бирма. И всюду молодой пилигрим нес с собой приверженность к русской культуре и любовь к Пушкину. В 1937 году в Шанхае он участвовал в сборе средств на сооружение в этом городе памятника Пушкину: приближалось столетие со дня его гибели. Начало Великой Отечественной войны застало Фридриха в Бангкоке. «Я ни на минуту не переставал верить, что Россия победит, - говорил он, - и непрестанно молился за нее. Ведь молитва обладает огромной силой, как и хорошие стихи. В них концентрируется огромная творческая энергия, способная творить чудеса»…
|
|
|
|
Любимым языком старца всегда оставался русский. «Жаль, поговорить на нем все чаще было не с кем. Единственная радость - чтение русской литературы, - сетовал он при нашей последней встрече. - Вот сегодня перечитывал Гоголя. А вчера - лирику Пушкина. Я много перевожу с бирманского и… честно вам скажу, тоже стихи пишу». «По-русски?» «Нет, по-английски. Я не смею сочинять на священном для меня языке Александра Сергеевича… Я прожил долгую жизнь и понял: настоящая мудрость, будь то мудрость Пушкина, поэта от Бога, или мудрость великого Будды, имеет один источник. Она коренится в знании законов бытия природы и человека».
|
|
|
|
Совсем недавно я вновь побывала в Рангуне, близ того монастыря, где жил удивительный старец. И узнала, что он умер. Урна с его прахом покоится в почетном месте - усыпальнице храма китайской богини Гуаньинь. Надгробная надпись на его могиле сделана на китайском языке. «Что это значит?» - спросила я по-английски китайского монаха-бонзу, который постоянно возносит здесь молитвы Будде. «Это молитва, вознесенная великому Богу, - ответил он, - а ниже - строки, которые хотел видеть на своей могиле учитель Ашин Ананда. «Есть память обо мне, есть в мире сердце, где живу я» - так это можно перевести»…
|
|
|
|
Ариадна Левина
|
|
|
|
На грани невозможного 16,2002
|
