21.02.2005. - Живущая с волками

Живущая с волками

В России вывели новую людскую породу — дети-маугли

Новая людская порода у нас появилась. Дети-маугли. Их стало так много, что это даже никого больше не шокирует. Что ждет таких несчастных ребят в будущем? Интернат для умственно отсталых инвалидов? Психушка?

“МК” разыскал в Тверской области девочку, которая сказала первое слово в… 10 лет.

В родной деревне ее считали чудом-юдом с волчьей пастью. Мать морозила малютку, чтобы сжить ее со свету.

Сейчас Вике Чибурчиу 16 лет. Она учится в седьмом классе и мечтает стать медсестрой.

Вот только местные власти делают все от них зависящее, чтобы этот ребенок снова одичал.

ветает. Кругом болота и леса. До ближайшего городка Западная Двина отсюда часа три на автобусе. До деревеньки Селище, где Вика Чибурчиу живет вдвоем со старенькой бабушкой, идти пешком минут сорок. Я судорожно нащупываю в сумке спички и свечи, которыми запаслась заранее. Утешаю себя тем, что если все-таки потеряюсь, то разожгу костер и буду ждать помощи с большой земли.

— Да я этой дорогой каждый день учиться хожу, — улыбающаяся Вика выходит мне навстречу. — Два километра до села Сырово и оттуда еще три до поселковой школы. Однажды мороз был 30 градусов, я в класс дверь открываю, а там никого нет. Занятия отменили…

В обезлюдевших окрестных селах Вику называют счастливой. Ей завидуют. Еще бы! Здешний люд давно и активно сводит счеты с жизнью: тонет по пьяни, горит вместе со своими кривыми домишками, накидывает петли на шеи, травится техническим спиртом.

А девочка, которой на роду было написано погибнуть, — читает наизусть стихи Некрасова.

Внучка за бабкой

— Викин папа Леонид воевал в Приднестровье вместе с генералом Лебедем. Вернулся он с войны, лег на кровать и геройски от ран помер, — речь Зинаиды Григорьевны Королевой, бабушки Вики, течет плавно. Словно она сказку сказывает.

Да, собственно говоря, это и есть самая настоящая сказка.

На деле папа Вики, молдаванин Леонид Чибурчиу, умер от белой горячки. В далеком молдавском селе Шипка, куда увез он тверскую красавицу Галину. Там она родила ему двух детей — сына Виорела и дочку Виорику.

Третьим ребенком на свет в 1988 году появилась Вика.

Всю беременность Галина проходила с диагнозом “алкогольная интоксикация” и родила дочку с волчьей пастью. У новорожденной не было твердого неба, она не могла сосать материнскую грудь — захлебывалась.

Вернувшись из роддома, как судачили злые языки, Галина попыталась девочку закопать живой в землю. В холодную погоду она выкладывала малютку на снег. Но, видно, зимы в Молдавии мягкие — девчонка даже не простудилась.

В четыре года Вика выглядела как годовалая. Если девочка хотела покушать, то ее поили водичкой через нос. Пока мать с отцом собирали урожай на табачных плантациях, малышка тихонечко лежала в углу и никому не мешала.

— Даже папа Леня меня пальцем не трогал, — вспоминает Вика. — А вот маму и братика с сестричкой он сильно бил. Один раз так с ними подрался, что ему плохо стало, и он умер.

На поминки приехала из-под Твери бабушка Зинаида. “Дочушка, давай я заберу Вику с собой, иначе она не выживет”, — положила Зинаида Григорьевна внучку в плетеную корзинку, накрыла ее тряпочками и повезла ее из молдавского поселка Шипка в Россию.

Думала, что на время. Оказалось — навсегда.

С 93-го года, сколько ни писала Зинаида Григорьевна писем Галине, ответа не получала. Только один раз та телеграфировала матери — коротко, но емко: “У меня все хорошо!”

Возможно, прервалась эта родственная связь из-за того, что появилась граница между двумя странами. Но скорее всего Галина просто не захотела взвалить на себя лишнюю обузу. За 11 лет она не приехала к Вике ни разу, не выслала ей даже конфетку.

В деревне Селище к немой сиротке привыкли. “Спрячется крошечная Вика в шкафу в ворохе тряпок, а мы ну ее откапывать, не сразу и отроешь”, — вспоминает Мария Дементьевна, местная жительница.

Деревенские мыслят конкретно: “Раз родилась убогая, значит, такая у нее судьба!” Детишки, приезжавшие к бабкам на каникулы, от Вики шарахались. Только цыганята, что жили в лесу, охотно звали “волчью девочку” с собой попрошайничать. Потом цыганят переловили и отправили в приют. Вика снова осталась одна.

— Бабушка не давала мне в зеркальце взглянуть, чтоб я не испугалась, — вспоминает девочка. — Я старалась не есть на людях, потому что сильно пачкалась и стеснялась. И еще я не понимала: почему меня так боятся дети? Мне-то казалось, что я — такая же, как все, и даже разговариваю так же. Одна хорошая девочка Маша из Москвы со мной дружила. Она записала мой голос на магнитофон и дала прослушать пленку. А когда я свое мычание услышала, то заплакала.

Волчья ягода в лесу — никому не нужная девочка.

Звездный час

Старички-пенсионеры из Москвы Наталья Михайловна и Николай Александрович Филимоновы впервые увидели Вику на майские праздники в 97-м году. Она прибежала к ним на дачу с цыганятами — просить хлебушка.

— Мы думали, что Вике от силы пять лет. А когда узнали, что ей уже девять сравнялось, ужаснулись, — переживает Наталья Михайловна. — Почему у ребенка нет нормального лица? Почему из нее сделали дурочку? Неужели из-за такого пустякового физического дефекта ребенок вырастет бессловесным животным? Да когда у нас щенок родился с расщелиной в твердом небе, мы ему и то сделали операцию!

“Ты веришь, что мы хотим тебе помочь?” — наклонилась к Вике Наталья Михайловна. Малышка закрыла глаза. Потом открыла их. И… такая мольба читалась в ее взгляде, что никаких слов не надо.

Филимоновы уговорили Зинаиду Григорьевну отдать им Вику в Москву. Временно. Для операции.

— Из нашей деревни я в столицу попала первая, — гордится теперь Вика. — Нет, из Москвы к нам дачники часто приезжали. Но из местных в столице побывала я одна, у остальных денег нет.

Филимоновы вычистили вшей из волос девочки, отмыли ее. И уже через неделю Вике Чибурчиу сделали операцию в институте стоматологии, восстановили небо. История тверского маугли так потрясла столичных профессоров, что ее вылечили бесплатно. Затем девочку перевезли в Горки Ленинские в реабилитационный центр. Здесь всего за год она должна была научиться говорить, читать, писать, нормально кушать.

На снимках того времени — это вообще были первые фотографии в ее жизни — Вика совсем не улыбается. “Я очень скучала по дому, по родной деревне”, — вспоминает девочка. Каждую неделю к ней приезжала тетя Наталья Михайловна. Привозила с собой букварь, и так, обнявшись, они сидели на кровати, гуляли по парку и целый день читали веселые детские книжки. “Доктор Айболит”, “Мойдодыр”, “Муха-Цокотуха” — то, что другие дети узнают в младенчестве, Вика Чибурчиу постигала десятилетней.

А однажды, как это происходит абсолютно у всех детей в мире, она в первый раз сказала “мама”. И, наверное, не стоит объяснять, к кому это слово было обращено.

Спустя год Вика вернулась здоровой в Селище. Деревенские в тот день как раз сажали картошку. “Вот моя деревня! Вот мой дом родной!” — с выражением прокричала бывшая немая девочка, так что все работающие в поле услышали.

Это был ее настоящий звездный час.

Гадости материнства

Пенсионеры Филимоновы никогда не пытались удочерить Вику Чибурчиу. Да и сама девочка, которой сейчас уже почти 17 лет, не хочет покидать родные места. Здесь она — дома, всем своя.

Самая усидчивая ученица в школе. Пусть и пошла в первый класс в 10 лет. Зато ее выбрали старостой, и еще она выиграла чемпионат по шашкам, а ее панно из сухих цветов “Инопланетяне в деревне Селище” получило приз в районном конкурсе...

А в Москве еще неизвестно, как все сложится.

— Хороший город — но как вы в нем живете? — интересуется у меня Вика. — Я, например, в метро от духоты и вони сразу падаю в обморок.

Однако приезжать в Москву ей все же приходится довольно часто. Лечение еще не закончено. Дорогу и проживание своей воспитаннице оплачивают Филимоновы. Но они уже в возрасте. Николай Александрович перенес три инфаркта и шунтирование. Естественно, их интересует вопрос: как дальше жить воспитаннице? Должно ли ей помогать государство? Тем более что Вика Чибурчиу — гражданка России.

— Мы выхлопотали девочке статус инвалида с детства, но это чуть больше тысячи рублей пенсии, к тому же получать их она будет лишь до 18 лет, — говорит Николай Александрович. — Вика хочет учиться в Западной Двине на медсестру. Но на что ей там жить? Иной раз им со старенькой бабушкой и есть-то нечего — ждут, когда мы из Москвы еды привезем. А когда нас не станет? Если этот беспомощный человечек останется в своей деревне, где ни работы, ни людей, она погибнет окончательно. Но почему-то местные власти ведут себя так, будто Вики Чибурчиу вообще не существует в природе. 11 лет уже мать ребенка-маугли пропадает неизвестно где, а ее даже не лишают родительских прав.

Только в 97-м году опекуном Вики назначили ее родную бабушку. Красивую бумажку в сельсовете ей написали. Вот только опекунских денег Зинаида Григорьевна почему-то не получала. Оказалось, что и опекуном она числится только на словах — по российским законам сельские органы власти вообще не уполномочены принимать такие решения.

Поэтому и удостоверение с печатью, которое они выдали бабе Зинаиде, — не настоящее, липа. Поэтому и денег на содержание внучки ей не дают. “Да у нас многие бабульки опекают своих внучат на общественных началах и ничего за это от нас не требуют”, — по секрету признались местные чиновники.

Однако Вика Чибурчиу под номером 66 стоит в районном реестре детей, оставшихся без попечения родителей. Так что, по идее, кто-то должен получать и, возможно, уже семь лет получает деньги как ее опекун. Кто это может быть — неизвестно. Только не бабушка с внучкой.

— Нет, Зинаиде Григорьевне мы денег не платим по другой причине, — объяснила Валентина Александрова, сотрудник опеки администрации Жарковского района Тверской области. — У Вики Чибурчиу есть родная мать. И ее никто не лишал родительских прав — вот пусть она и кормит подросшую дочку.

По словам сотрудника опеки, в России даже есть такой закон — если родители не лишены официально, через суд, своих прав, то опекуны выполняют свои обязанности совершенно бесплатно.

— Но ведь 11 лет о судьбе Галины Чибурчиу ничего не известно. Еще в 97-м году были официальные запросы в Молдавию — и безрезультатно. Неужели этого недостаточно, чтобы лишить Галину материнства автоматически? — спрашиваю я.

— Нельзя лишать женщину радостей материнства без личного согласия. А вдруг она этого не захочет? — сотрудник опеки Валентина Александрова рассуждает как гуманист. — Тем более что, как мы выяснили, за 11 лет мама Галина все же прислала целых два письма Вике. Так что связь меж ними не прервалась...

Ну, раз налажена такая бурная переписка, опекунские выплаты, безусловно, помешают родственным отношениям. А жить-то Вике на какие шиши? От маминого письма до письма?

Увы, но этот вопрос не в компетенции Валентины Александровой. Ей вообще не очень интересно, как и на что живут в полузаброшенной деревне бабушка с внучкой-инвалидом. В своем районе госпожа Александрова отвечает за три десятка детей с трудной судьбой. Не за одну только бывшую маугли. “Может, мы эту Вику вообще скоро к ее маме в Молдавию отправим, — пообещала на прощание Александрова. — А что? Уговорим девочку, и поедет она туда”.

Почем снежинка на окне?

— Вы не знаете, как научиться рисовать на стекле настоящие снежинки? — спрашивает меня Вика. — Я иной раз весь вечер что-нибудь рисую. Или книжку читаю. А еще я стихи пишу. О любви, — девочка смотрит на меня грустно. — У нас в деревне зимой только одно остается — либо спиваться от тоски, либо стихи писать. Но таких, как я, честно говоря, очень мало, спиваться легче…

Вот уж не ожидала столь пессимистичных мыслей от 16-летней девушки. Заметает пурга тропку в лесу, по которой мы с Викой бредем в ее родную деревню Селище. Сюда, на безлюдную дорогу, как рассказывают, выходят ночью охотиться волки. “Это место называется Борисова гора, — Вика помогает мне выползти из очередного сугроба. — Но волков здесь всех потравили, когда они собак в деревне жрать начали. Теперь у нас тихо и спокойно. Да вы не бойтесь, с волками совсем не страшно жить. Только привыкать к этому соседству тяжело”.

Впереди виднеется околица деревеньки, брошенные дома. Когда маленькая Вика только приехала сюда, везде был народ. Теперь осталось восемь кривых избушек.

Живут здесь в основном дикие люди, опустившиеся пьяницы и бомжи. Как непогода — неделями автолавка не приезжает, и деревня отрезана от остального человечества. Инопланетяне из села Селище...

— Так, может, тебе в Молдавию все-таки уехать? К маме? Там хоть тепло...

Вика смотрит на меня удивленно и качает головой:

— Нет, тут моя родина. А моя мама, может, и неплохая женщина. Только я ее совсем не знаю и ехать к ней на табачные плантации не хочу. Тем более что своими родителями я считаю маму Наташу и папу Колю. Без них меня сейчас просто на свете не было бы. То есть, может быть, я и жила бы — только это была бы совсем не я, — неожиданно философски заканчивает девочка.

Старички Филимоновы бьются как рыба об лед, пытаясь помочь Вике Чибурчиу. Они подали иск в районный суд, доказывая, что местные органы опеки незаконно лишают девочку и ее бабушку средств к существованию. Но битву с властями в райсуде они проиграли — в маленьких поселках всегда так. В областном суде их кассацию тоже пока отклонили — вероятно, у тверской Фемиды просто не хватило времени вслушаться в перипетии нескладной Викиной жизни, в тот день Филимоновы стояли 23-ми в очереди на рассмотрение дела.

— Я не понимаю, почему власти не хотят вмешаться, — вздыхает Николай Александрович. — Мы с женой обращались к прокурору, к главе администрации Жарковского района. Но те словно и не слышат. Такое впечатление, что эти сиротские деньги у них будут уходить лично из зарплаты — а не из государственной казны.

И он отворачивается.

Все же поразительные люди Филимоновы. Честно говоря, в этой истории меня удивила не наивная девочка Вика, что рисует снежинки на морозном окне. И не железобетонная позиция районных властей.

А именно они, обычные пенсионеры, готовые искать правду в нашем бесправном государстве. И, нагрузив сумки с продуктами, мотаться в тверские леса.

— Зачем вам это вообще нужно? — спросила я. — Жили бы спокойно, телевизор смотрели, своих внуков растили. Ведь эта девочка вам совсем чужая!

— Она и была нам чужая. Пока не сказала свое первое слово.

Московский Комсомолец

от 21.02.2005

Екатерина САЖНЕВА. Тверская область — Москва.

http://www.mk.ru/numbers/1508/article48601.htm