Экстрасенсы идут в атаку

Экстрасенсы идут в атаку

Понятие экстрасенсорики включает все феномены, связанные с поступлением информации помимо пяти наших органов чувств. Прежде всего, это дальновидение, или, как его еще называют, телестезия и ясновидение; проскопия, или прогностика и пророчество, и телепатия...

Исследователи паранормальных феноменов установили любопытный факт: во время Великой Отечественной войны встречалось гораздо больше людей с экстрасенсорными способностями, чем в мирное время. Чаще всего это были ясновидящие и провидцы. И вот что любопытно. Нередко экстрасенсорный дар появлялся у людей только в критических ситуациях.

В моем досье, которое я собираю уже больше десяти лет, множество таких историй. Привести даже часть их не позволяют газетные рамки. Поэтому ограничусь тремя характерными примерами, о которых мне поведали ветераны: танкист Виктор Степанович Рогов, артиллерист Николай Иванович Семенов и штабной офицер Андрей Владиславович Хромушин.

От гибели спасло ясновидение

- Ни в детстве, ни в юности ничего особенного я за собой не замечал, был как все. - Так начал свой рассказ Виктор Степанович, когда мы сидели в беседке на берегу Москвы-реки в подмосковном санатории «Дорохово». - В 43-м окончил десятилетку и, поскольку 18 мне еще не было, прибавил себе недостающий год и пошел в армию добровольцем. Меня направили в 1-е Горьковское танковое училище под Гороховцом. На фронте я оказался уже осенью того же года. В ходе Курской битвы в танковых частях были большие потери. Поэтому нас выпустили из училища досрочно в звании старшин, а не лейтенантов. В танковой бригаде, куда я попал вместе с еще пятью недавними курсантами, нас шутливо называли «инкубаторскими», но командирами «тридцатьчетверок» все же назначили.

Первым серьезным делом для меня стал прорыв немецкой обороны под Киевом. На штабной карте наша задача казалась не такой уж трудной: вместе с пехотой овладеть господствующей высотой 95, 6. Но не на местности. С исходной позиции, метрах в трехстах от высоты, в бинокль было хорошо видно, что ее крутые склоны густо усеяны оспинами орудийных и пулеметных дзотов. Ясно, что в чистом поле во время броска мы окажемся отличными мишенями для противотанковых орудий. Поэтому сожгут или нет - будет зависеть от мастерства механика-водителя, от того, сумеет ли он правильно маневрировать.

Для моего водителя, 18-летнего Василька, это был первый бой. Поэтому я решил сам сесть на его место. По радио прозвучала команда «Одиннадцать!» - сигнал начала атаки. Я бросил танк вперед, напряженно вглядываясь в скачущее перед глазами кочковатое поле. Впереди и по обеим сторонам вырастали черные фонтаны разрывов. В узкую смотровую щель я увидел впереди глубокую, но пологую лощину, которая под углом уходила немного правее высоты. Мелькнула мысль: «Если нырнуть в нее, мы окажемся в мертвой зоне». Я уже хотел было направить машину туда, как вдруг перед глазами возникла противотанковая пушка. Я видел черное отверстие ее дула так ясно, словно она стояла в нескольких метрах впереди.

От неожиданности я резко остановил танк. Воспользовавшись моим минутным замешательством, туда нырнула другая «тридцатьчетверка». Вот она скрылась за изгибом лощины... И в этот момент над полем в том месте, где танк делал поворот, взлетел столб ослепительного огня, увенчанный танковой башней.

Молнией сверкнула догадка: «Немцы устроили из лощины ловушку, поставив за изгибом противотанковое орудие! Именно оно возникло перед моими глазами в последнюю минуту, и это спасло нас от гибели!» В тот момент я не пытался понять, как смог увидеть пушку сквозь землю. У меня была только одна мысль: «Нужно уничтожать гадину! За нас умерли другие ребята!»

Не обращая внимания на разрывы снарядов, я погнал машину вдоль левого края лощины. Метров через сто, у изгиба, она раздваивалась. На дне стояла без башни опередившая меня «тридцатьчетверка». А в конце левого, более мелкого рукава лощины притаилась приземистая грязно-белая пушка. Невидимая на поле, она могла без промаха расстреливать в борт проходившие мимо нее танки.

Но моего появления расчет не ожидал. И я раздавил его вместе с орудием. После боя долго и тщетно пытался понять, что же произошло. Орудие мне не померещилось, я действительно видел его перед собой, хотя это было невозможно. И только спустя 30 лет один ученый объяснил, что у меня был довольно редкий случай спонтанного ясновидения, когда перед мысленным взором человека помимо его воли возникает нечто такое, чего он не может увидеть глазами.

Через полгода, когда мы воевали в Белоруссии, то же самое повторилось еще раз и опять спасло мне жизнь. Посланная в разведку, чтобы обнаружить драпающих немцев, моя, «тридцатьчетверка», двигалась по лесной дороге. Вдруг, как и тогда под Киевом, я увидел в триплекс опушку леса и притаившееся за бугром справа от дороги тяжелое самоходное орудие «фердинанд». Я снова доверился своему видению-миражу, свернул с дороги и по полянкам и мелколесью осторожно пробрался к кромке леса. Оттуда был отлично виден стоявший к нам левым бортом «фердинанд». Со стороны дороги его скрывал бугор, и с такой выгодной позиции он мог расстрелять целый батальон, прежде чем его обнаружат. Я тщательно прицелился в то место над вторым задним катком, где у «фердинанда» была самая слабая броня, и дважды выстрелил. Сначала кумулятивным снарядом и тут же, не меняя прицела, подкалиберным. И грозная машина запылала огромным костром.

Провидец подбивает танки

- В начале войны немецким танкам противостояли в основном печально известные маленькие пушчонки -«сорокапятки». Их век измерялся всего одной танковой атакой. «Сорокопятка» могла успеть подбить не больше трех бронированных черепах, прежде чем четвертая расплющивала орудие вместе с расчетом. - для начала Николай Иванович Семенов решил немного просветить меня, хотя и пожилого человека, но не нюхавшего пороха.

- Когда началась война, - продолжил он свой рассказ, - наш артдивизион, где я был командиром взвода управления одной из батарей, находился в лагерях под Витебском. За три месяца непрерывных боев во время отступления в дивизионе дважды почти полностью сменился и личный состав, и орудия. И все равно под Смоленском в нем оставалось всего три пушки, которых не хватало даже на полноценную батарею. Одной из них была «сорокапятка» сержанта Матюшина, единственная уцелевшая за долгий кровавый путь из белорусских лагерей. Эту пушчонку называли «заговоренной». Трое из ее расчета были легко ранены, но сам командир орудия и наводчик не получили даже царапины. Бойцы поговаривали, будто Матюшину покровительствует архангел Гавриил, его тезка. Сержанту заранее известно, как будет протекать бой, и поэтому он знает, как уберечься от неминуемой смерти. Только через много лет я прочитал в Библии, что архангел Гавриил был, как теперь говорят, прорицателем, сообщившим Деве Марии о предстоящем рождении ею Иисуса Христа.

Три наших орудия придали изрядно потрепанному стрелковому батальону, занимавшему позиции перед каким-то маленьким райцентром. Впереди было большое поле. За ним в километре чернел лес. От него к райцентру тянулись две грунтовки. По какой из них придет немец, никто не знал. Поэтому комбат решил рассредоточить наши пушчонки по всему фронту: одну поставить на левом фланге, вторую - в центре, а третью, матюшинскую, - на правом. Матюшин здорово удивил нас, заявив, что вопреки всем правилам поставит свою «сорокапятку» метрах в 40 перед первой траншеей. И объяснил почему. Танки, по его словам, выйдут из леса по ближней к нему дороге, и он сможет бить им в борта. Тогда, развернувшись по фронту, они продолжат движение. Так что его орудие по-прежнему останется на выгодной позиции.

А дальше мы услышали от провидца-артиллериста нечто совсем уж фантастическое. Танков будет не больше десятка. Три подобьют на подходе. Остальные ворвутся на позиции батальона и примутся утюжить окопы. Матюшинская «сорокапятка» станет расстреливать их сзади. Один танк заметит ее и развернется в их сторону. На этот случай сержант приказал отрыть одиночный окопчик слева от орудия и заранее приказал перетащить в него ящик бутылок с зажигательной жидкостью (КС). В критический момент он пошлет туда кого-нибудь из бойцов расчета, и тот успеет поджечь танк на подходе.

Комбат молча выслушал все это и, к моему величайшему изумлению, разрешил Матюшину поставить орудие так, как он хочет. Я подумал, что он сделал это, просто чтобы не лишать сержанта призрачной надежды выжить.

Немцы пожаловали только на второй день. Потом случилось невероятное: все происходило так, как предсказал Матюшин. Из леса по левой дороге, ближней к его орудию, двигалась колонна из 9 средних танков Т-3. Когда до нашего переднего края оставалось метров 200, все три наши «сорокапятки» открыли огонь, и матюшинская подбила одну машину. Танки перестроились в линию и продолжали движение. На подходе к первой траншее черный дым повалил еще от двух смертоносных черепах. Причем одну зажег опять Матюшин.

Однако остальных это не остановило. Раздавив стоявшее в центре орудие, они поползли вдоль первой траншеи, гусеницами обваливая ее. И тут сержант влепил бронебойную болванку в моторное отделение уже третьего танка. Только тогда один из них развернулся и помчался на зло огрызавшуюся пушку. Но не дошел каких-нибудь десяти метров, превратившись в пылающий костер, когда успевший добежать до окопчика боец забросал его бутылками с КС.

К этому времени на позициях батальона пехотинцы гранатами перебили гусеницы еще у двух танков. Три оставшихся взяли на броню экипажи подбитых машин и, пятясь, отошли в лес.

Выиграть этот бой помогло то, что немцы и не думали прорывать нашу оборону, а только искали в ней слабое место. Поэтому танки действовали без пехоты. Что до сверхпрозорливого Матюшина, то, как сложилась его дальнейшая судьба, я не знаю. После боя два наших уцелевших орудия оставались на позициях батальона. А меня через неделю во время бомбежки зацепило осколком, и я убыл в госпиталь.

Одноразовый телепат

Свидетелем этого загадочного случая стал офицер связи старший лейтенант Андрей Владиславович Хромушин. Все произошло в начале декабря 1942 года, после того как было замкнуто кольцо окружения вокруг группировки генерала Паулюса.

Целый день старлей мотался на «виллисе» по частям, собирая итоговые сводки за неделю боев. Обратно в штаб корпуса возвращался той же проселочной дорогой, по которой ехал утром. Поэтому Хромушин положился на память шофера Николая, а сам задремал. К действительности его вернул крик: «Держитесь крепче!»

Впереди в свете фар виднелся мостик над безымянной речкой. Въезд на него перегораживал полосатый шлагбаум контрольного пункта, который они проезжали утром. Но тогда там дежурила молоденькая регулировщица, а теперь стояли два красноармейца с замызганными красными повязками на рукавах шинелей. Один из них сигналил флажком, чтобы машина встала у обочины.

Шофер Николай сбросил скорость и свернул к краю дороги. Но в последний момент вдруг изо всех сил надавил на газ и круто вывернул руль. Зарычав, «виллис» вильнул и радиатором сбросил обоих регулировщиков с дороги.

«Пригнись!» - крикнул Николай и направил машину прямо на шлагбаум. Хромушин не понимал, что происходит, но послушно выполнил команду. Раздался треск, и на спину ему хлынул водопад стекла и щепок от разлетевшегося вдребезги верха машины. Согнувшись так, что над капотом виднелись только лоб да глаза, шофер гнал «виллис» по темной, без единого огонька деревенской улице. Вдогонку им прозвучало несколько очередей. А возле одного из домов Хромушин заметил характерный силуэт немецкого бронетранспортера.

Когда деревня осталась позади, Николай выпрямился и рукавом ватника вытер со лба обильный пот. «Ну, кажется, пронесло, Бог миловал». - от пережитого страха его голос был хриплым.

- Ты что, с ума сошел? Почему сшиб двух бойцов? - обрушился на него Хромушин.

- Да никакие они не красноармейцы, а переодетые немцы. Я сам слышал, как один приказал другому: «Стреляй в шофера и в тех, кто будет на заднем сиденье. А я скручу того, что на переднем. У них начальство всегда там ездит». Тогда и решил сбить их и, если получится, гнать что есть мочи.

Было совершенно невероятно, чтобы за добрую сотню метров, да еще за гулом мотора шофер мог расслышать разговор немцев. К тому же он не знал немецкого. Однако Николай упорно стоял на своем: «Не знаю как, но слышал».

В первой же деревне их встретили как выходцев с того света. Оказывается, там уже знали о небольшой группе немцев, пытавшихся вырваться из окружения. Для их уничтожения была послана танковая рота, усиленная пехотой.

Водитель Николай попросил старлея не рассказывать в штабе, как он подслушал немцев. «А то решат, что после контузии у меня крыша поехала». Хромушин так и сделал. И только через много лет после войны один психолог объяснил ему, что в минуту смертельной опасности у водителя проявился телепатический дар и он смог действительно «услышать» мысли немцев.

Сергей ДЕМКИН

9,Тайная Власть 2005