Земля в иллюминаторе
|
|
Наш корреспондент стала первой среди журналистов, кому удалось лично побывать на борту международной космической станции (МКС) и взять интервью у членов экипажа
|
|
|
|
…Вот она – металлическая громада, которой не страшны никакие метеоритные дожди. Окутавший ее таинственный полумрак немного пугает: что-то откроется там, на вершине трапа, по которому я поднимаюсь медленно, будто преодолевая колоссальную силу тяжести? Ведь люди, которые прожили там почти год, вдруг перестали подавать сигналы на Землю…
|
|
Я заглядываю вовнутрь и вижу… пустоту. Людей нет. Они явно покинули станцию. Хорошо видны следы их длительного пребывания на ней: остатки еды, одноразовые шприцы, разобранный пылесос, посуда, белье – грязное и еще не использованное, аккуратно разложенное стопочками в шкафу… Они были здесь недавно. Куда же они делись?
|
|
«Сейчас все участники международного эксперимента «переехали» на «Землю», - говорит мне Дмитрий Малашенков, пресс-атташе Института. – Ведь основная часть программы закончилась – на борту международной космической станции, вернее, модулей, которые ее сымитировали с максимальной точностью, побывали по очереди 6 экипажей.
|
|
Все было, как в космосе, - не хватало только невесомости. За этот год ребята провели сотни экспериментов. И справились с задачами, в общем, успешно. Теперь ученым понятно, как лучше готовиться к запуску на МКС настоящих космонавтов, какие проблемы следует предусмотреть».
|
|
Называлась программа поэтично – СФИНКСС. Это не мифический зверь, а аббревиатура, которая переводится с английского как «имитация полета международного экипажа на международной космической станции».
|
|
В программе участвовало 24 человека разных национальностей. Вот, скажем, Игорь Ничипорук (он входил в состав второго экипажа, возглавляемого немецким психологом Йоханнесом Бердом). Игорь – кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник Института, автор более чем 40 научных работ, бесценный человек на борту станции – и потому, что не было профессионала «круче», и потому, что именно он развлекал экипаж после напряженного трудового дня песнями под гитару. «Что пели, - спрашиваю Игоря, - «и снится нам не рокот космодрома», наверное?» Смеется. Рассказывает, как бывали неполадки в компьютерной сети, их приходилось устранять своими силами, не уповая на помощь извне.
|
|
Вообще, «оттуда» приходил только дежурный врач – а так даже еду доставляли раз в месяц. Не забалуешь. «Хотя, конечно, и дни рождения отмечали, подарки друг другу делали. Тоже проблема, между прочим, - рассказывает мне Игорь. – Там же ничего не купишь! Приходилось чего-то выдумывать, рисовать, сочинять. Я, помню, частушки сочинил. Про трусы.
|
|
Мы, надо сказать, помимо всего прочего, испытывали еще и новую модель трусов российского производства – у них мужское достоинство помещается как бы в отдельный кармашек. Гульфик такой. Так вот, они меня и вдохновили: У меня трусы с карманом не снаружи, а внутри. Я позвал подругу Жанну и сказал ей: посмотри! Ну, и так далее…»
|
|
Никакой Жанны в этом экипаже, уточню, не было: все мужчины. А вообще во всех шести экипажах «вкрапились» всего две дамы. Но обе – очень симпатичные. Одна – канадка Лапьер Джудит, философ и медик одновременно, другая – Татьяна Агапцева, сотрудник Института.
|
|
Таня вернулась из «полета» счастливая: «Вы знаете, - говорит, - я как в санатории побывала! Мужчины не давали мне даже посуду мыть: мол, ты в повседневной жизни этого и так натерпелась. А когда я шла принимать душ (у нас была одна на всех «бочка» – комната гигиены такая), они вывешивали красный флаг. Чтоб никто не полез. Каюта у нас была одна на всех – с двухэтажными кроватями. Так мне умудрились выделить отдельное помещение… В общем, замечательно! Я бы там жила и жила». «А муж по этому поводу что говорит?» «Муж, когда узнал, что я собираюсь там заниматься конкретными научными исследованиями, и больше ничего в мои планы не входит, возражать не стал».
|
|
Тем более, участникам эксперимента заплатили за это неплохие деньги – за месяц они зарабатывали столько, сколько не всегда зарабатывают и за год. Желающих поучаствовать в проекте было очень много. «Отбор был жесткий, - говорит Дмитрий Малашенков, - я тоже хотел «полететь». Не только из-за денег, все это представляет колоссальный научный интерес. Но меня не взяли – я здоров, но, видимо, не абсолютно».
|
|
Прервать эксперимент и выйти из него, не объясняя причин, мог каждый его участник. Но сделал это только один человек – японец Умеда Масатака. Причины неизвестны. Директор Института, академик РАН Анатолий Григорьев назвал этот инцидент «наталкивающим на серьезные раздумья»: ведь основной проблемой предстоящего пребывания на МКС станет именно психологический фактор. Подбор людей неконфликтных, психологически совместимых – столь же важная задача, как и их профессиональный уровень.
|
|
Сейчас на «борту» МКС седьмой по счету экипаж. Поднимаюсь в Центр управления «полетом». Здесь постоянно дежурит врач. Наготове – сумка с лекарствами. На мониторе хорошо видны ребята: двое занимаются на тренажерах, один читает, один спит. Я угодила как раз на сеанс связи. Мне дают пять минут. Звоню. Трубку берет Сергей Рязанский. «Вы себя чувствуете как на Земле или как в Космосе?» – «Как в Космосе. Невесомости нет, но ощущение такое, что мы где-то очень далеко от людей. Контакты сведены к минимуму. Вот вы позвонили – даже странно…»
|
|
«Не скучаете?» «Некогда. Много работы. Если «стены давят» – влезаем в «Интернет». Это, честно говоря, очень спасает. Кроме того, у нас есть и видео, и любимые книги… Жить можно». «Ругаетесь часто?» «Нам повезло – мы вообще ни разу не поссорились. Все время смеемся. Нам друг с другом весело. Рассказать что-то смешное? Да у нас все смешное! Скажем, как мы учились на двухэтажные кровати залезать и падали».
|
|
«Вам там ни курить, ни пить нельзя?» – «Категорически». «Тяжело?» – «Некоторым – да». «А вот если вы захотите ананасов или бананов – заказать можете? Принесут?» – «Заказать можем. Принесут – вряд ли»…
|
|
|
Наталия Лескова
|
|
На грани невозможного 15(393),2006
|