Этично ли вторжение в человеческое тело? Есть люди, которые такими вопросами не задаются, а радостно пользуются любой возможностью стать как можно лучшей версией себя. В XXI веке человек знает о себе почти все. А, как известно еще с библейских времен, «многие знания – многие печали». Понимание того, насколько ограничен человеческий организм, насколько он слаб под влиянием окружающей среды, заставляет людей пробовать самые разные способы улучшения собственного тела. Собственно, движение биохакеров как раз выросло из стремления одержать победу над «собственной биологией».
Под словом «биохакинг» понимают совершенно разные вещи: от экспериментов с диетами до вживления чипов под кожу. Но всеми этими подходами движет одна цель – найти пределы способностей организма и постараться за эти пределы выйти. Ну или отодвинуть их, кому как больше нравится. Однако для истовых биохакеров зачастую важна не только польза для организма, но и приверженность определенной идее. Заключается она в том, что человеческое тело и все, что его составляет, это не что-то нерушимое и священное. Наоборот, природа сыграла с нами забавную шутку, заточив разум человека в своеобразный биоконструктор, с которым можно и нужно забавляться. Вживляя себе импланты, редактируя собственные гены, биохакеры наверняка чувствуют примерно то же, что программисты, играющие с кодом, или химики, тестирующие новооткрытое вещество. А наиболее вероятная их реакция на ошибки: «Надо же, как интересно получилось!»
Разумно ли это? В условиях, когда на Земле уже не осталось никаких белых пятен, а до других планет (если не считать Луну) человечество пока не дотянулось, наш организм остается большим пространством для различных открытий. С учетом последних тенденций развития мировой науки биохакеры могут как оказаться провидцами, которые начали модифицировать собственное тело еще до того, как это стало общепринятой практикой, – либо стать объектом гонений со стороны тех, кому не нравится «дивный новый мир». В любом случае они пытаются держаться на гребне науки.
Панки от биологии
Когда точно зародилось биохакерское движение, точно никто сказать не может. В 1990-е годы тех, кто пытался «баловаться» вживлением чипов или работой с генами, скорее можно было назвать биопанками (с английского языка слово punk также переводится как «отщепенец»). Деятельность их большого резонанса не вызывала, да и особым достижениям у них было неоткуда взяться: все же биотехнологии – отрасль дорогая и ресурсозатратная, поэтому сделать что-то крутое могли только люди, за которыми стояли крупные корпорации.
Собственно, во всех отраслях и сферах деятельности, где крутятся большие деньги, биохакинг прочно укоренился. Взять хотя бы профессиональный спорт, где – и это секрет Полишинеля – повсеместно применяется допинг. А это как раз то, что позволяет путем вмешательства в биохимические процессы организма расширить пределы его возможностей, заставляя человека быстрее бежать, выше прыгать и сильнее бить.
Но применение подобных препаратов имеет множество побочных эффектов, которые неслабо бьют по организму. Спортсмены фактически расплачиваются своим здоровьем за профессиональные достижения. Их цель не столько стать лучше, сколько опередить конкурентов, а в мире профессионального спорта все средства хороши. Do-it-yourself biology, как еще называют биохакинг, не совсем про это.
Если уж прием препаратов – удовольствие недешевое, что говорить о внесении изменений в собственную ДНК? Но как раз здесь все заметно поменялось к лучшему. Например, еще 20 лет назад стоимость секвенирования человеческого генома исчислялась десятками миллионов долларов. Сегодня такую процедуру можно сделать за 1000 долларов, а тест на самые основные мутации и того дешевле. Поэтому в XXI веке быть биохакером уже не так накладно, как раньше.
Забывчивость как путь к чипизации
При этом менять свойства организма уже не модно. Новый тренд – интегрировать в свое тело электронные девайсы. Да-да, речь о том самом чипировании, которым всех пугают и которое якобы должно произойти вместе со всеобщей вакцинацией от коронавируса. Пока обыватели дрожат в страхе от грядущего цифрового концлагеря, некоторые уже не первый год как чипировались и прекрасно себя чувствуют.
Одним из пионеров чипирования стал Амаль Граафстра, основатель компании с говорящим названием Dangerous Things («Опасные вещи»). Опасными вещами Граафстра начал «промышлять» еще в 2005 году, когда работал в компании, занимавшейся IT-консалтингом медицинских учреждений. А поводом к такому вмешательству в собственное тело стала забывчивость Амаля. Он постоянно оставлял дома электронный ключ от офиса, из-за чего не мог находиться на работе дольше всех.
Что нужно, чтобы никогда не забывать ключ? Постоянно носить его с собой, а если точнее – в себе. Граафстра заказал в интернете детали для чипа, которые не должны были вызвать отторжение у человеческого организма, собрал устройство в домашних условиях и ввел его себе под кожу при помощи ветеринарной иглы. Он остановился на технологии беспроводной передачи данных NFC, сегодня встроенной в большинство смартфонов: «Я сразу понял, что за ней – будущее. NFC-чипы тогда еще никто массово не производил и уж тем более не вживлял в себя», – говорил Амаль.
Эксперименты Граафстры с необычным способом открытия дверей заметили его коллеги и разнесли весть о нем по Сети. Чипированный мужчина такой известности был только рад, раздавая советы всем DIY-биохакерам и собирая вокруг себя желающих стать «киборгами на минималках». А в 2013 году Амаль создал собственную компанию для монетизации личного опыта.
Работать Амаль начал в соответствии с заветами биопанков: создал компанию в гараже с небольшим уставным капиталом (всего 12 тысяч долларов). Зато уже в следующем году его выручка составила сразу 100 тысяч! Для вживления чипов основатель Dangerous Things рекомендует обращаться к пирсерам – мол, кто, как не они, собаку съели на подкожных внедрениях.
Кстати, важное замечание: в биохакерских сообществах негласно принято презирать людей, которые проходят процедуры вживления электронных имплантов в специализированных клиниках. Все должно быть хардкорно: чип вживляется либо самостоятельно, либо при помощи друга, соседа, непрофильного специалиста; а идти за таким в медучреждение – дурной вкус.
Дешево и футуристично
Кстати, вживляемый чип – не такая уж дорогая покупка. Стоимость товаров на сайте Dangerous Things стартует от сотни долларов. А набор Сyborg Transformation Kit из нескольких чипов и вовсе со скидкой можно приобрести всего за 49 долларов (менее 3500 рублей). Там же можно купить все для хирургических вмешательств (иглы, скальпели, обезболивающие) и различные девайсы для настройки и программирования чипов. Срок годности устройств, которые предлагает компания Граафстры, – 30 лет. То есть, если вы решили вживить себе чип в зрелом возрасте, то это, считайте, на всю жизнь. Наиболее популярные локации для девайсов на теле – между большим и указательным пальцами или на руке, чуть выше запястья.
Зачем все это нужно? Как говорит сам Амаль, основная цель чипирования – спрятать зашифрованные данные туда, где их не смогут достать злоумышленники. Технически, конечно, можно на человека с чипом напасть и вырезать у него устройство из-под кожи – но, согласитесь, на такое пойдет куда меньшее число людей, чем на банальную кражу карточки из кармана. Но можно не сомневаться, что большинством клиентов Dangerous Things движет здоровое (или не очень) любопытство, а также в определенной степени разочарование XXI веком. То самое будущее, которое рисовали культовые научно-фантастические фильмы – «Бегущий по лезвию», «Особое мнение», «Матрица», – так и не случилось. Вживление чипа себе под кожу – попытка хоть отчасти сделать его реальностью.
Кто такие гриндеры
Биохакинг – сфера довольно пестрая, и существует даже система классификации биохакеров, чтобы распознавать среди них тех, кто занимается кардинально разными вещами. Тех, кто не боится и не гнушается проводить эксперименты на самом себе, называют гриндерами. Один из самых известных гриндеров – Габриэль Лисина. Он известен в первую очередь громким проектом по созданию «пиратской копии» одного из самых дорогих официально разрешенных лекарств в мире – Glybera. Этот препарат используется для лечения редкой генетической дисфункции, дефицита протеинлипазы. Одна инъекция стоит миллион долларов. А Лисина с несколькими коллегами по биохакерскому цеху создал аналог, который дешевле в 100 с лишним раз и стоит лишь семь тысяч долларов.
Но в контексте этой статьи куда интереснее другие подвиги Лисины. Например, попытка биохакера превратить свои глаза в тепловизоры. Вместе с медиком Джеффри Тиббетсом Лисина закапал себе в зрачки смесь хлорина E-6 с инсулином, диметилсульфоксидом и физиологическим раствором. Основное действующее вещество этого микса, тот самый хлорин Е-6, – аналог фотосинтезирующего пигмента растений хлорофилла, который используется для лечения никталопии, нарушения способности видеть в темноте.
Через два часа после инъекции хлорина Лисина был способен читать в темноте знаки (буквы, цифры, фигуры), которых не видели люди, приглашенные для участия в эксперименте. Также биохакер мог со стопроцентной точностью определять в темноте среди деревьев расположение других людей, в то время как остальным испытуемым это удавалось лишь в трети случаев. На следующее утро зрение Лисины вернулось в норму, и в течение 20 дней после эксперимента никаких побочных эффектов он не отметил.
Казалось бы, эксперимент не настолько «хардкорен», как большинство опытов с вживлением чипов, – но вы только взгляните на его глаза! Не говорим уже о том, что полной гарантии возврата зрения к нормальному состоянию не давали. Этот эксперимент отлично иллюстрирует отношение биохакеров к собственному организму: для них он в первую очередь поле для экспериментов.
Один из самых известных гриндеров – британец Кевин Уорик, человек, который официально стал первым киборгом на Земле. Уорик еще в 1998 году имплантировал себе под кожу простой RFID-чип, с помощью которого смог реализовать отдельные элементы концепции «умного дома»: открывать и закрывать двери, дистанционно включать свет.
А в 2002 году Уорик решился на более сложный эксперимент над собой: в его левую руку вживили достаточно сложный имплант, соединенный со срединным нервом левой руки. Имплант должен был передавать сигналы от нервной системы компьютеру и сохранять их там. Для большей зрелищности эксперимента британец создал специальную механическую руку, которая работала синхронно с его настоящей рукой. Когда Уорик шевелил пальцами, от его мозга на имплант шли нейронные импульсы, которые затем превращались в электрические сигналы и передавались на компьютер, а механическая рука, в зависимости от типа сигналов, двигалась каждый раз так же, как настоящая.
Похожее устройство вживили под кожу его жене Ирине: Кевин планировал установить с супругой киберсвязь, передавая ей свои мысли через компьютер. Ничего не получилось, зато Уорик получил свою дозу интереса со стороны медиа и смог рассказать всему человечеству, зачем он решился на такие эксперименты над собой. По мнению ученого, очень скоро искусственный интеллект и роботы станут настолько умными, что задвинут людей на вторые роли: «Обычные люди станут абсолютно неконкурентоспособными по сравнению с киборгами, которые и выживут их из офисов». Чтобы соревноваться с собственными творениями, человеку придется цифровизироваться по максимуму.
Биохакинг по медицинским показаниям
Кто-то превращает себя в киборга из чистого интереса, а кого-то заставляет делать подобное сама жизнь: например, 47-летнего канадца Роба Спенса. Будучи еще школьником, Спенс игрался с дедушкиным ружьем – и лишился одного глаза из-за сильной отдачи. С одной стороны, очень грустная история, с другой – кто знает, не останься парень инвалидом, был бы он сейчас известен на весь мир?
Спенс долго ходил с повязкой на одном глазу, а на четвертом десятке все же решился на операцию, но обычный имплант канадцу довольно быстро наскучил. Он решил снабдить себя чем-то более интересным – например, киберглазом. Задумано – сделано: Спенс, выучившийся к тому времени на режиссера, вживил себе в глазное яблоко камеру и превратился в «Глазборга» (так можно перевести на русский термин Eyeborg, которым мужчина называет свой проект: он соединил английские слова eye и cyborg). Кстати, вдохновение он нашел в научно-фантастическом сериале 1970-х «Человек на шесть миллионов долларов»: там у героя тоже был бионический глаз вместо обычного.
Дизайн нового глазного яблока для Спенса разработал специалист по глазному протезированию Фил Боуэн. А бывший сотрудник MIT и SpaceX Коста Грамматис создал миниатюрное устройство, которое поместилось в пустоту в черепе Роба. Для понимания масштабов задачи: размеры камеры не должны были превышать девяти миллиметров в толщину, 30 миллиметров в длину и 28 миллиметров в высоту. Грамматис решил ее на славу, уместив на место глазного яблока не только камеру, но и батарейку с передатчиком сигнала на сторонние устройства, а также программную плату для обработки изображений.
Мартин Линг из Эдинбургского университета помог разработать архитектуру всей системы. Линг сконструировал специальный ресивер, принимающий сигнал от импланта и передающий на ноутбук, планшет, смартфон или даже сразу на проектор. А вот красную LED-лампочку, сигнализирующую о включенной камере и отсылающую к герою фильма «Терминатор», придумали все вместе. Штука простая, а эффект от нее потрясающий. «Однажды я столкнулся на улице с велосипедистом, который тут же набросился на меня с руганью за то, что я помешал ему проехать. Я разозлился и стал орать в ответ, но при этом забыл, что камера включена и выгляжу я как разъяренный киборг. В общем, противник в ужасе сбежал, победа «Скайнета», – рассказывает Спенс.
Роб и его соратники едва уложились в бюджет проекта. Зато авторитетное издание Time тут же включило Eyeborg в список главных изобретений года, а ряд крупных интернет-порталов и журналов опубликовали свои статьи о человеке с камерой вместо глаза. Также к Спенсу выстроилась очередь из клиентов: при помощи своей камеры киберрежиссер снимал фильмы и ролики для Ford и ряда разработчиков компьютерных игр.
Протез мозга как недостижимая мечта
Конечно, опыт Спенса очень интересен, но само по себе протезирование глаза –технология далеко не новая. А можно ли сделать протез мозга – или хотя бы его части? Некоторые специалисты полностью уверены, что в этой области ничего не получится. «Мозг – пожалуй, единственный орган тела, для полного протезирования которого нет ни теоретических, ни экспериментальных оснований, – говорит профессор Александр Каплан, заведующий одной из лабораторий на биологическом факультете МГУ имени Ломоносова. – Однако это не закрывает перспективу создания протезов, <…> ведь мозг – это хотя и сверхсложное, но достаточно структурированное информационно-аналитическое устройство». В качестве аналогии для иллюстрации своих слов Каплан приводит компьютер: новый центральный процессор из подручных материалов собрать для него вряд ли выйдет, а вот USB-порт – вполне реально.
Пожалуй, первая известная попытка создать протез для какой-то из частей мозга – работа американского невролога Теодора Бергера, проведенная в 2003 году. Из нескольких десятков электродов Бергер создал протез средней части гиппокампа для крыс. При помощи этих электродов у грызунов снимали электрическую активность, а также стимулировали соответствующий участок нервной системы. Повреждение гиппокампа приводило к тому, что животное забывало предварительно выученную информацию о том, в какой из кормушек находится лакомство. Однако электрическая стимуляция эти воспоминания восстанавливала.
Начали с крыс, продолжили человеком: уже в следующем году первым в мире человеком с мозговым имплантом стал 25-летний Мэттью Нейгл, бывший футболист. В 2001 году Мэттью ввязался в уличную драку и, получив в процессе травму спинного мозга, остался безнадежно парализованным. Терять экс-спортсмену было нечего, поэтому Нейгл согласился на участие в эксперименте. Парализованному мужчине имплантировали в мозг чипы системы BrainGate, разработанные компанией Cyberkinetics Technology.
После такой операции Нейгл смог управлять курсором на экране компьютера, просто представляя, как двигает руками. Он читал почту, играл в несложные видеоигры, шевелил электромеханической рукой и даже кое-что рисовал. Конечно, полный функционал тела Нейглу не вернули, но добиться удалось многого. Как работала Brain Gate? Сигналы, которые формируются в мозге, передаются через сенсор – квадратную пластинку четыре на четыре миллиметра с сотней крошечных электродов. Они представляют собой маленькие миллиметровые металлические иголочки, проникающие непосредственно в кору мозга.
Этот сенсор контактирует с моторной зоной коры головного мозга, отвечающей за движение левой руки, и соединяется с разъемом, закрепленным в отверстии в черепной коробке. При попытке совершить какое-то движение, в моторной зоне возникает электрический импульс, который передается через вживленные электроды в компьютер. Когда нужно начать эксперимент и задействовать какое-то внешнее устройство, техник подключает к разъему кабель, ведущий к компьютеру. Если во время подключения Мэтт попытается представить движение собственной руки, то сенсор «подслушивал» сигналы двигательных нейронов, которые активируются в тот момент, и передавал их на подключенное устройство, например монитор или робот-протез.
Мы бы хотели написать, что с Нейглом было все хорошо и он постепенно возвращал себе все больше и больше навыков, но реальность жестока. Спустя какое-то время эксперимент с BrainGate пришлось прекратить. Через несколько месяцев после вживления нейроимпланта он по какой-то причине стал хуже распознавать сигналы. В чем именно дело – ученые понять не могли. Кроме того, устройство работало через провод, который проходил в черепную коробку подопытного, что повышало риск инфекции. Уже в 2006 году все нейроимпланты из головы Нейгла удалили, а еще через год он умер. От инфекции.
Лиха беда начало
Тем не менее эксперимент с Нейглом не стал для Cyberkinetics Technology последним. В 2012 году следующее поколение чипов BrainGate2 испытали на двух пациентах со стволовым инсультом. Женщина по имени Кэти и мужчина по имени Боб не могли двигать ни одной конечностью, а также потеряли способность говорить. В мозг испытуемых вживили устройства с сотней сверхтонких электродов, которые считывали активность мозга и распознавали активность нейронов в отдельных его областях. Благодаря этому Боб и Кэти смогли управлять механическими протезами рук при помощи мыслей. Так, женщина даже смогла поднести к губам стакан кофе с трубочкой и отпить немного.
В более позднем эксперименте с BrainGate2 участвовали три человека, полностью парализованные от шеи и ниже. Вживление электродов в область двигательной коры мозга позволило им работать на планшете: набирать текст, искать данные в интернете, играть на цифровом пианино. К сожалению, как и первая версия чипов, BrainGate2 – система весьма громоздкая и требует подключения через провод: зато совместима с обычными планшетами и компьютерами.
Здесь, конечно, возникает вопрос: можно ли относить подобные эксперименты к биохакингу? Все-таки речь идет о людях с серьезными проблемами, которые не могут в полной мере распоряжаться собственным телом, а значит, и «хакнуть» его не способны. Да и вживление чипов происходит далеко не в режиме «сделай сам», а в научно-исследовательских институтах или клиниках, под руководством специалистов. Все же мы рискнем сказать, что такие научные работы, безусловно, важны для биохакинга. Новые открытия дают возможность биохакерам понимать, куда двигаться дальше, и творить новые «чудеса в гаражах».
Человек, который слышит цвета
Рассказывая о людях с имплантами в мозге, нельзя не упомянуть о наиболее ярком примере человека с имплантом – Ниле Харбиссоне. Этот человек родился с врожденной ахроматопсией: он мог различать лишь оттенки серого цвета. Тем не менее даже с таким дефектом Харбиссон умудрился окончить Институт изобразительных искусств и стать художником (правда, при этом ему пришлось добиваться разрешения не использовать в своих работах разные цвета). До 19 лет Харбиссон видел мир примерно как в черно-белом кино, но потом встретился с американцем Адамом Монтадоном. Это было в Дартингтонском колледже искусств в Британии, где Монтадон читал лекцию по кибернетике и упоминал, в частности, о своих опытах в области перевода частот света в частоты звука. Харбиссон, который в то время изучал в Дартингтоне основы композиции, понял: это шанс.
После лекции Харбиссон познакомился с Монтадоном и предложил ему себя в качестве объекта для экспериментов. В черепе Харбиссона просверлили четыре дыры, куда вставили четыре чипа-импланта. Они воспринимают цветовые колебания, обрабатывают и переводят в звук, а также могут принимать данные через интернет. Из затылка у Нила торчит специальная антенна, сразу выделяющая его из толпы. Датчик антенны посылает сигнал в чип. Он, в свою очередь, преобразовывает вибрацию в звук, который и слышит внутри себя Нил. Каждому из основных цветов соответствует своя нота. Фа – это красный, соль – желтый, ля – зеленый, си – бирюзовый, до – синий, ре – фиолетовый, ми – розовый. Благодаря этому Харбиссон хотя и не стал видеть цвета в том смысле слова, в котором видим их мы, но может их слышать.
Конечно, все прошло не так гладко. То, без чего Нил сегодня не представляет своей жизни, сначала было для парня попросту мучением. Два месяца после операции он страдал от головных болей, круглые сутки в голове звучали мелодии, отключить которые уже было невозможно. Харбиссон различал теперь тысячи различных оттенков и мог видеть то, что обычный человек не способен невооруженным глазом воспринять, – например, инфракрасный и ультрафиолетовый спектры.
«В самом начале это была огромная конструкция, я носил пятикилограммовый компьютер на спине, от него кабель и наушники. Я должен был заряжать себя по пять-шесть часов в день от розетки», – рассказывает парень с антенной. Конечно, с тех пор все заметно поменялось к лучшему: например, заряжаться Харбиссону больше нет нужды, он просто использует батарейки, которых хватает на несколько дней. Мир теперь для Нила вовсе не такой, как был раньше: каждое лицо для него – небольшое музыкальное произведение, а поход в музей – вовсе целая симфония. Глаза Стива Возняка издают очень чистый звук, лицо Памелы Андерсон звучит преимущественно в си мажоре, а у Роберта де Ниро много оттенков красного на губах – так Харбиссон рассказывает о своих знакомствах с разными популярными личностями. Попробуйте себе такое представить!
Чипированный против!
Если за океаном термин «биохакинг» вполне себе прижился, то в России подобное пока выглядит экзотикой. Тем не менее и у нас уже есть те, кто с готовностью и по своей воле чипировался. Например, Евгений Черешнев, который, будучи сотрудником Лаборатории Касперского, вживил себе NFC-чип под кожу. «Меня очень волнует практически неизбежная в будущем синергия между живым организмом и компьютером – у бионики как направления огромный потенциал. Проблема в том, что многие современные технологии, к сожалению, разрабатываются с весьма посредственной проработкой вопросов безопасности, – говорил Черешнев в одном из интервью. – Я хочу на своем личном примере понять не только прелести технологии, но и ее подводные камни, уязвимости, разобраться, как и что могут захотеть украсть или повредить злоумышленники. Это мне нужно, чтобы заранее предусмотреть варианты защиты и помочь ее разработать. Я бы не хотел, чтобы мои дети стали жертвами бионических киберпреступников».
Кстати, если помните, выше мы говорили о том, что источником вдохновения для многих биохакеров являются научно-фантастические фильмы. В случае с Черешневым свою роль сыграла литература. Первым делом Евгений закачал на свой чип книгу одного из патриархов science fiction Филипа Дика – «Снятся ли андроидам электроовцы?». Кроме книг, Черешнев копировал в руку различную зашифрованную информацию. Например, электронный ключ от отеля или номера банковских счетов. Главной целью биохакера было понять, насколько удобно вообще в современном мире жить человеку с чипом, вживленным под кожу. «Пока все, мягко говоря, далеко от идеала», – резюмировал Евгений в 2015 году.
Впоследствии мнение Черешнева по поводу чипирования сильно изменилось. В 2017 году он резко высказывался против процедуры чипирования, утверждая, что это приведет человечество к цифровому рабству: «Поймите, не в чипе дело. Я против чипирования – как раз потому, что мне удалось не просто предположить, а доказать, что технология на данном этапе небезопасная – данные пользователя легко можно украсть, а самого человека – профилировать и манипулировать его поведением в Сети – покупательским, потребительским, контентным и так далее».
Главная проблема чипа, по мнению Черешнева, заключается как раз в том, что на одно и то же устройство будут завязаны все данные и действия человека. Отсутствие шифрования и нормальной защиты сделает его абсолютно беззащитным как перед киберпреступниками, так и перед государством, которое сможет распоряжаться информацией в любой момент и по своему усмотрению. На самом деле, Черешнев не отвергает идею чипа полностью и даже предполагает, что когда-нибудь он сможет рекомендовать вживление чипа кому-то из своих ближайших родственников. Но этого абсолютно точно не случится, пока управлять изготовлением и распространением чипов будут корпорации-гиганты вроде Google и Apple.
Цифровое бессмертие
Пока чипирование не стало обыденностью, многие фанаты биохакинга уже задумываются о следующей ступени эволюции – цифровом бессмертии. Здесь речь уже о вещах помасштабнее миниатюрных чипов: исправление генов, сменные органы и, в конце концов, запись личности человека на цифровые носители. До последнего нам еще далеко, хотя некоторые визионеры уже строят планы на будущее.
Например, российский бизнесмен Дмитрий Ицков обещает потенциальным клиентам своей компании Immortal.me цифровое бессмертие к 2045 году. К тому времени разум человека можно будет перенести в робота-аватара. Сам Ицков намеревается создать «Электронную корпорацию бессмертия», в которой будут за электронную валюту и шанс на вечную цифровую жизнь трудиться волонтеры.
По правде говоря, это все немного смахивает на новый «МММ», но Ицков подошел к делу серьезно. К своему общественному движению под названием «Россия-2045» бизнесмен привлек целый ряд ученых (в частности, доктора биологических наук Александра Фролова и доктора физико-математических наук Виталия Дунина-Барковского). Участники движения уже разработали обобщенный план по созданию искусственного тела для «вживления» разума. Существуют концепты сразу четырех вариантов аватаров: дистанционно управляемый антропоморфный робот, искусственное тело для пересадки мозга человека, тело из нанороботов и тело-голограмма. Что же, первый шаг уже сделан – осталось прожить всего каких-то 25 лет, чтобы увидеть реализацию этих планов.
Главный вопрос, который тут возникает, сильно похож на то, что озвучивал в своих поздних интервью Евгений Черешнев. Если правами на запись цифровых аватаров и хранение личностной информации будут владеть крупные корпорации, то станут ли они распоряжаться ею этично? Вполне возможно, на основе личностных характеристик какого-то человека по прихоти какого-нибудь богача будет создана армия цифровых клонов. Или же образы умерших людей используют в персонализированной рекламе.
Может оказаться, что человеческий мозг в итоге слишком сложен для копирования и переноса на цифровые носители, значит, и вопрос об этичности обращения с подобной информацией не возникнет никогда. Но, как показывает история человечества, многие задачи, которые считались невыполнимыми, в конце концов были решены. Следовательно, словосочетание «цифровая диктатура» может приобрести новый смысл, как никогда зловещий.
Светлая цель биохакеров
Какова же общая цель биохакеров? Их можно рассматривать как одну из ветвей концепции трансгуманизма. Это философское течение, которое основано на улучшении физических, умственных и моральных качеств человека благодаря техническому прогрессу. Трансгуманисты верят, что технические разработки и новшества избавят человечество от болезней и большинства проблем, превратив его в сообщество неких сверхлюдей.
К трансгуманистам можно отнести не только тех, кто вживляет себе чипы. Люди, занимающиеся разработкой вакцины против Covid-19, тоже своего рода трансгуманисты – ведь что есть действенная вакцина, как не победа над биологией? Кое-кто пытается менять работу собственного генома, вводя в организм вирусные векторы с активаторами определенных генов. Последнее рассматривалось как способ продлить срок здоровой и полноценной человеческой жизни. Да чем черт не шутит – может, и бессмертия достичь!
«Как бы ни были разнообразны идеи трансгуманизма, их можно разделить на два течения, – объясняет Александр Каплан. – Первое направление <…> подразумевает, что технологии и достижения науки могут и должны использоваться для восстановления, корректировки и поддержания естественных ресурсов организма вплоть до замены износившихся органов на искусственные. <…> Второе направление, возникшее уже в эпоху научно-технического прогресса, основывается на вере в возможность изменения самой биологической природы человека – вплоть до переноса его психического мира на кремниевые носители и направленного изменения генома. По замыслу авторов этого течения, таким образом можно обеспечить человеку бессмертие».
Осуществимо ли «цифровое бессмертие» для представителя рода человеческого? Сам Каплан считает, что это не более чем один из жанров научной фантастики. Однако что делают биохакеры в своей жизни? Да, воплощают в реальность то, что они когда-то увидели в кино или прочитали в книге. И плевать, что те, кто сегодня всего лишь записывают данные своей банковской карты, никогда не увидят превращения человека в киборга. Пускай прогресс движется маленькими шагами: главное – шагать, а не рассуждать о том, почему через несколько шагов мы упремся в тупик.
Конечно, большинство биохакеров преследуют вполне благие цели. По крайней мере, декларируют таковые. Жить дольше, делать больше, страдать меньше – что называется, «за все хорошее и против всего плохого». Но адекватно ли подобное желание улучшать себя с точки зрения психологии? Да, кто-то улучшает себя из интереса к познанию всех сторон жизни – кто-то, но явно не все. Зачастую биохакерство вырастает из невроза, который, в свою очередь, порожден культом продуктивности. Не зря большинство биохакеров живут и работают в Кремниевой долине, где каждый месяц возникают и гибнут стартапы. Хочешь жить – будь конкурентоспособным, умей вертеться, работай 25 часов в сутки!
«Мы живем в культуре, в которой оптимальность высоко ценится», – говорит клинический психолог Никета Кумар. Большинство клиентов Никеты – молодые бизнесмены и программисты из Кремниевой долины, так что она знает, о чем говорит: «Биохакинг [в этой культуре] позиционируется как способ получения конкурентного преимущества, а результативность – как объект поклонения». Исходя из этого, биохакинг можно рассматривать как своего рода невроз, проявления отвержения собственного тела и собственной физиологии.
«Стремление к постоянному и безостановочному самосовершенствованию, бессмертию, всемогуществу, неуязвимости и идеальности, столь возможное сегодня благодаря новым информационным, медицинским и биотехнологиям, настолько же привлекательно, насколько и коварно, – комментирует устремления биохакеров психотерапевт Екатерина Шаповалова. – За идеальным Я всегда прячется в глубине души ощущаемое ничтожное Я. В этом вся суть нарциссизма: тотальное несчастье от ощущаемой собственной ничтожности и никчемности, обычности приводит защитным образом к тотальному стремлению к идеальности <…>».
Слова Шаповаловой были сказаны не о людях-киборгах, а о биохакере иного «сорта» – Сергее Фаге, который потратил на улучшение себя 200 тысяч долларов, оптимизируя рацион питания, режим дня и потребляя множество биодобавок и таблеток. Однако сказанное психотерапевтом можно экстраполировать и на остальных самоулучшателей. Что, как не стремление убежать от собственного «ничтожного Я», движет биохакерами?
