21.10.2015. - Мистики, пророки и юродивые бродили по городам и весям

Мистики, пророки и юродивые бродили по городам и весям

Средневековая Россия была страной, охваченной религиозной лихорадкой. Мистики, паломники, пророки и юродивые бродили по городам и весям. Свои прозвища вроде Максим Голый и Иван Волосатый они заслужили одеждой и внешним видом. Василий Блаженный ходил по Москве в рубище, бичевал богатых, обличал нечестных торговцев и пророчествовал. Многие его предсказания оказались верными или достаточно верными. Собор Василия Блаженного на Красной площади носит его имя. Нил Сорский прославился своим аскетизмом и богобоязненностью, он предполагал, что с помощью молитвы и самодисциплины можно общаться с Богом напрямую, сделав ненужными экстравагантные православные обряды. Многих аскетов называли «юродствующими ради Христа», даже если они не совершали юродивых поступков. Некоторых признали святыми.

«Лавр», новый роман русского медиевиста Евгения Водолазкина, восстанавливает эту бурлящую картину и предлагает объяснение причин, по которым леса и поля Московии так волновали русское воображение. Герой-мистик Арсений, выведенный Водолазкиным, стал главным действующим лицом романа, и его образ основан на том немногом, что известно о жизни и деяниях известных святых. Он родился в 1440 году, его воспитал его дед, травник Христофор, возле Кирилловского монастыря примерно в 500 километрах к северу от Москвы. Он стал известным врачевателем, знахарем и пророком, который побивал демонов камнями и беседовал с ангелами. Он совершил паломничество в Иерусалим. Он брал новые имена, в соответствии с тем, как именно как ему предстоит служить Богу на этот раз. Люди чтили его скромную духовность. В «Лавре» Водолазкин обращается в самое сердце русского духовного опыта, а, возможно, даже к этому набившему оскомину клише — русской душе.

Значительная часть души, предположительно, связана с отношением русских к миру природы: интимное, но осторожное, оккультное, но практичное. Первая известность пришла к Арсению, как к травнику и знахарю, когда он воплощал то, чему его научил любимый дедушка. Для выведения бородавок лучше всего высыпать на землю семена васильков. Ожоги следует лечить льняными повязками с капустой и яичным белком. Белый корень растения володушка лечит расстройства эрекции («Недостатком этого метода была необходимость держать белый корень во рту в критический момент»). По меньшей мере, некоторые лекарства Арсения подозрительны (переводчик Лайза Хайден (Lisa C. Hayden) предупреждает — не пытайтесь повторить это дома).

Лекарства отражают идею о том, что природа в сущности своей дружелюбна или, как минимум, потенциально полезна. Народная медицина популярна в России по сей день. Эффективна она или нет, но эта традиция связывает в основном городское население со скошенными полями и густыми лесами древности, от которых захватывает дух. И Водолазкин относится к своим юродивым серьезно, показывая, что средневековое христианство — это намного больше, чем использование домашних лекарств в религиозных целях. Хотя Арсений очень уважает медицинские тексты Христофора, написанные на берестяной коре, он не считает, что растения — это главная причина исцеления больных, и часто они не помогают. Главное — это молитва и вера. Он кланяется иконам на полках. Воскуряет ладан. Животворящий поток исходит из его рук и попадает в самую сердцевину страданий больного. В «Лавре» вера описана без всякой иронии, что необычно для литературных произведений, но это важно для попытки Водолазкина выяснить, что было важно для русских в далеком прошлом.

Вера юродивых Водолазкина не экстатическая, как у многих западных христиан, не иерархическая, как у восточных христиан и не основана на учении, как у евреев. Хотя это слово греческого происхождения не появляется в «Лавре», Арсений, похоже, знаком с «исихазмом», византийским религиозным учением о поиске внутреннего мира. В своей авторитетной работе об истории русской культуры «Икона и топор» Джеймс Биллингтон (James H. Billington) объяснял, что исихасты достигали «божественного озарения» путем аскетического усмирения плоти и молитв души. Для это часто требовались годы уединения и молчания. Арсений принимает вызов после серии испытаний, одним из которых стала смерть молодой женщины Устины, нашедшей прибежище в его избе, когда ее семья погибла от чумы. Его неумелая попытка принять роды их сына испытала границы силы молитвы и народной медицины: «Кровь текла из утробы, и он не мог ее унять. Он взял на пальцы мелко натертой киновари и вошел в лоно Устины так глубоко, как мог». Арсений признает свою врачебную небрежность, но не принимает факт, что она ушла навсегда. Потрясенный ее смертью, он отправляется в город Псков, который тогда входил в Литву. Он проводит десятилетия в молчании и считается одним из трех юродивых этой области. В своем безмолвии он общается не с Богом, а с душой Устины.

Другая сторона бытия русского святого — это склонность к пророчеству, «превосходящая все другие выражения эксцентричной святости», согласно «Культурной истории юродства» Сергея Иванова, самому авторитетному исследованию этого вопроса из опубликованных на английском языке. Иванов отмечал, что «для многих юродивых умение предсказывать было единственным качеством, упомянутым в источниках». Посмотрев на больного, Арсений знает, кому жить, а кому умирать, несмотря на его помощь. Будучи юным послушником, Арсений смотрел в огонь в печке и видел там лик старца. В старости Арсений снова смотрит в огонь и видит свое детское лицо.

Россия XV века была золотой эрой пророков и блаженных, как ее описывает Водолазкин. Неопрятные и одетые в лохмотья, они стояли у ярмарочных ворот. Они появлялись на крестинах и оплакивали грядущий конец жизни, который они предвидели. Они спали на кладбищах. Поскольку неделя состоит из семи дней, они считали, что Господь отпустил людям семь тысяч лет существования. Поэтому они громогласно заявляли, что конец света наступит через семь тысяч лет после сотворения мира, которое имело место в 5508 году до нашей эры, то есть, мир погибнет в 1492 году. Чума и другие болезни, голод и нищета и так заставили русских поверить, что они оказались на краю гибели. Они восприимчивы. На Западе, особенно в Испании, другие христиане точно так же ожидали конца света.

Итальянский друг Арсения по имени Амброджо, приехавший в Россию, где любят пророков, предсказывает ливень. Он может видеть также содержимое советского магазина белья в 1951 году. Но его видения о 1492 годе были смешанными. «С одной стороны, должен быть открыт новый континент, с другой стороны, на Руси ожидали конца света». Амброджо присоединился к Арсению в паломничестве в Иерусалим. Когда они пересекали Польшу и проходили маленький городок Освенцим, Амброджо сказал Арсению, что название этого города через века станет внушать жуткий ужас, но его тяжесть можно почувствовать уже сегодня.

Пророки находят объяснения своим исключительным способностям предсказывать будущее и не всегда связывают их с духовностью. Они считают, что их пророческое умение — это физическое явление, связанное либо с цикличностью времени или с его иллюзорностью. Амброджо заходит так далеко, что отрицает существование времени. Чувство текущего времени даровано людям милостью Божьей, чтобы они не путались, так как человеческое сознание не в состоянии охватить все детали единовременно. «Мы заперты во времени из-за нашей слабости».

Полурациональные взгляды двух мистиков резонируют с современностью — русская мысль XV века выступает против теории относительности и квантовой механики. Некоторые современные ученые, например, британский альтернативный физик Джулиан Барбур (Julian Barbour), предполагают, что наша Вселенная существует в некоем замороженном пространстве-времени, в котором все, что когда-либо произошло и когда-либо произойдет, происходит в настоящем, в одном огромном мгновении. Конец света уже наступил. В книге Курта Воннегута тральфамадорцы тоже рассказывают нечто подобное святому страннику Билли Пилигриму. Если это так, то человеческое представление о времени, как о текущей реке, относится скорее к нашей психологии, и это не более, чем иллюзия. Время же движется лишь по милости Божьей.

В «Лавре» Водолазкин передает единовременность существования с помощью языка, который, как отмечает переводчик, состоит из «смеси архаизмов, комических замечаний, цитат из Библии, канцеляризмов и выдержек из средневековых текстов». Гайден пытается передать эту стилистическую особенность, используя старые английские слова и выражения, например, yonge вместо young, wombe вместо womb и sayde вместо said, сочетая их с современным сленгом. Когда Арсения избили за огласку злодеяний калачника, его друг-юродивый Фома предупреждает: «Тебе снова начистят циферблат, дружище». В Церкви Успения Богородицы пылинки, попавшие в луч света, кружатся «в броуновском танце», намек на броуновское движение частиц, описанное в 1905 году Альбертом Эйнштейном.

Мы живем в эпоху, в которую премодернизм часто сталкивается с модернизмом и постмодернизмом. Но Россия и русская жизнь, похоже, особенно склонны к существованию в нескольких временных пластах одновременно. Время от времени некоторые русские заявляют, что могут видеть будущее. Другие живут в Византии. Вы можете встретить их в Москве — они носят бороды и косоворотки. Поезжайте осенью за город, и хотя ваш телефон еще ловит сеть, вдалеке вы уже видите маковку церкви над березовой рощей, а на обочине дороги сидит женщина в платке и продает домашние соленья, пока другие ищут грибы в лесу, а в поле слышен свист быстро мелькающей косы.

http://inosmi.ru/russia/20151020/230915923.html