Сергей Истомин: восхождение на Олимп
|
|
У Сергея Истомина объем бицепсов соответствует размеру моей талии. А обхват плеч – половине моего роста, и это не к тому, что я гном, а просто Истомин - человек поистине богатырских размеров и силы, легко разрывающий толстенный телефонный справочник и надувающий медицинскую грелку. Поражаясь возможностям Сергея, невольно забываешь, как должно быть, непросто даются ему все эти железные этюды. Двенадцатикратный чемпион и рекордсмен России по пауэрлифтингу, вице-чемпион Европы, бронзовый призер чемпионата мира, финалист паралимпийских игр в Сиднее и в Афинах встречает меня у подъезда своего дома на инвалидной коляске.
|
|
|
|
Сергей потерял ноги в 1993 году, когда его, тогдашнего инкассатора банка, бандиты, не добившись нужной информации, выбросили с девятого этажа. Сейчас, глядя на него, - сильного, целеустремленного, полного планов и жизненных сил – невольно забываешь, что перед тобой человек, переживший три клинических смерти, не один десяток операций, и за плечами которого – горькое отчаяние и безысходность…
|
|
- В космос хочу полететь, - улыбаясь, говорит Сергей. – А что, до меня еще таких экспериментов не было.… Вообще, я для любых экстремальных видов спорта открыт – мне все интересно. Вот в горы сходил – на Эльбрус взобрался, и еще хочу повторить, мечтаю побывать на Северном полюсе, на снегоходах добраться до макушки Земли. Под воду бы с удовольствием спустился, с парашютом прыгнул. Главное, дома не сидеть, не оставаться без дела – быть всегда в движении.
|
|
Ведь пока ты сидишь в четырех стенах – ничего силой мысли не добьешься. Никто не скажет, что ты талантливый такой, умненький – никто никуда просто так приглашать не станет. К себе нужно относиться жестко, но не жестоко. И планки высокие обязательно ставить, я бы даже сказал, завышенные. Я вот сразу решил стать неоднократным чемпионом мира – не больше, не меньше. И добьюсь своей цели. Обязательно добьюсь. Нужно сразу настраиваться на победу, чувствовать ее вкус, не прятаться за спину своих жизненных неудач и обстоятельств.
|
|
Конечно, цели должны быть реальными - чтобы можно было правильно просчитать шаги: сегодня тренировка до потери пульса, завтра ты чемпион России, послезавтра – Европы, а там – Олимпиада, мировое чемпионство. Это, конечно, на словах гладко – даже великие спортсмены ломаются от такого расписания. И это отнюдь не ради славы сиюминутной, этот подъём по вертикали ради того, чтобы не потерять человеческого естества.
|
|
Когда со мной все это случилось - отчаянье охватило жуткое. Думал: «Я выжил, но зачем? Кому я теперь такой нужен? Что дальше делать?» Помню, как лежал в больнице и с тоской осознавал, что уменьшаюсь на глазах в размерах и это не метафора. Меня постепенно «укорачивали»: сначала удалили одну ногу, потом – другую. Потом отрезали еще кусочек, еще и еще… В общей сложности перенёс более двадцати операций. До шести кубов морфина вводили. Из-за этих процедур мог, как говорят, «сесть на иглу».
|
|
Когда выписали из больницы (года так через полтора)– родные ахнули: я был похож на тряпочку, весил всего 40 кг. Посинел весь, мать меня под мышки взяла и понесла. А затем была газовая гангрена, бессилие что-то изменить и черная депрессия. Близкие меня утешали, как могли. Примеры из книг, фильмов приводили. Умом я понимал всю критичность ситуации, но свыкнуться, примириться с тем, что ты уже никогда не встанешь на ноги, было невыносимо. Легко ли привыкнуть к немощи человеку, который ещё недавно на тренировках мог поднять несколько тонн «железа».
|
|
Я понял, что дошел до самого края ощущения жизни, что передо мной две дороги – одна более легкая: «напиться и забыться», а другая: через боль и кровавые мозоли стать тем, кем хочешь себя видеть – настоящим мужиком, несмотря ни на что. Ведь господь для чего-то оставил меня на этом свете, и я еще не допел своей песни до конца.
|
|
Сергей рассказал, как его, практически полумертвого, по его убедительной просьбе привезли в зал друзья. Как он вновь увидел штангу и… отжал четыре раза сто килограмм! С того момента в его сознании что-то перевернулось, и новые жизненные цели выстроились в определенный логический ряд.
|
|
- Я вновь «попробовал» железо, мои мышцы почувствовали вкус силы, и я буквально возродился. Через какое-то время узнал, что есть такой человек, Виктор Зайцев, который занимается инвалидами. Я сам ему позвонил, объяснил ситуацию и начал тренироваться.
|
|
Пройдет совсем немного времени, и Истомин выиграет чемпионат Москвы, России, Европы, получит «бронзу» на мировом чемпионате. И это все за один год!
|
|
- 1996 год стал для меня знаковым, - вспоминает Сергей. – У нас, в нашем виде спорта сила растет с годами: какой-то скорости, гибкости суставов не требуется, поэтому работаем до беспредела, пока коньки на гвоздь не повесим.
|
|
В 1997 году Александр Александрович Шевченко, ректор Кабардино-Балкарского университета, заслуженный тренер по альпинизму предложил Истомину совершить восхождение на Эльбрус (5400 м). Вместе с товарищами по несчастью и штурму вертикали Володей Крупенниковым и Юрием Шаповаловым, Сергей по первому зову отправился в поднебесье. Восхождение Истомина – мировой рекорд для инвалидов-колясочников: до сих пор нигде в мире они не покоряли такую высоту.
|
|
- Не раздумывал ни секунды, - говорит Сергей. – Высота стала ключевым словом в моей жизни. Именно высота отняла у меня ноги, и именно она подарила мне крылья. Горы реально могут парализовать человека неподготовленного, слабого. Но я настолько наслаждался новыми ощущениями, что забывал об опасности. Помню момент: приходит фуникулер, а там три трупа привезли, здравствуйте!.. А нам на этом самом фуникулере вверх подниматься.
|
|
Морально нужно было хорошо подготовиться. Единственное, что было реально тяжело – разряженный воздух. На большой высоте практически весь потребляемый кислород расходуется на движение тела, а голове уже мало что достается. И тогда начинается так называемая «горная болезнь» - неадекватное восприятие обстановки. А у меня, наверное, для тела кислород расходовался меньше, поэтому голове хватало – все вполне адекватно воспринимал.
|
|
Когда добрался до верхушки – первое чувство – предчувствие инфаркта. Так тяжело было физически. Коляски на лыжи поставили. Члены команды страховали, чтобы мы не свалились в пропасть, а в основном мы сами, на руках поднимались. Шли девять часов... Так замучился, отдышаться бы. Как перевел дыхание – оглянулся вокруг и изумился той красоте, которая окружает меня. Кавказ весь внизу, простор, небо, шапки облаков. Другое измерение, другой мир.
|
|
А дальше – спуск. Известный факт - спуск экстремальнее подъема, и именно на спуске случается всякое – человек расслабляется, добившись намеченной цели, и погибает. Мне помогла моя физическая сила рук, я не ощущал себя обузой в команде, скорее – полноправным ее участником. В связке я был всегда вторым, страхующим. И точно знал, если не дай бог, что-то с моим напарником случится, - удержу. Ребята вообще иногда забывали, что я без ног, общались, как с равным. Иногда просили: «Слышь, Серега, сбегай, принеси…».
|
|
Сергей рассказал, что подготовка к восхождению проводилась на искусственном скалодроме одного из ДК. Сложность ситуации состояла еще и в том, что у Сергея центр тяжести расположен высоко, и он мог перевернуться в обычном оборудовании. Так была разработана новая персональная подвеска альпинистской подвязки специально для человека без ног.
|
|
-Я полюбил горы и меня теперь туда тянет постоянно. Я готов рисковать, добираясь до самой верхушки, быть ближе к облакам и богу. Для меня риск – это довольно осознанное действие, совершаемое для спасения чей-то жизни. Но и для эгоистических целей тоже риск приемлем – проверить себя, свой характер. С риском должен обязательно взаимодействовать страх - если его нет – то к доктору. Рисковать ни в коем случае нельзя бездумно, если только в ответ на агрессию. Так рисковать я готов за любого члена своей семьи.
|
|
Я по натуре воин. Все время жил «железной жизнью». Штангу первый раз освоил в армии, где, собственно и начал серьезно заниматься тяжелой атлетикой. Занимались в полуразрушенной церкви на Таганке. Штанга соседствовала с бодибилдингом, тренировки на силу с позированием. И так более 20 лет – только с вынужденным перерывом.
|
|
Сейчас у меня своя методика тренировок, построенная на базовых упражнениях. К Пекинской олимпиаде хочу подготовиться самостоятельно. Я всегда слушаю свой организм. Стараюсь не тренироваться, пока полностью не восстановлюсь, но в основном работаю на пределе. Иногда и тренер помогает, приходит ко мне. Инвентарь, гири и гантели иной раз приходится специально заказывать. Некоторые дарят, что тоже приятно.
|
|
Дожил, наконец, до коммунизма – два года живу в специальном доме с отдельным выездом, просторным коридором, где сделал собственный тренировочный зал. Есть мечта – сауну себе сделать. Без нее нельзя. И солярий, чтобы под искусственной пальмой загорать. Говорю, - коммунизм. Пол еще нужен специальный – а то если уроню свою гирьку, боюсь, в землю уйдет
|
|
- Тренироваться буду как лошадь и выступать, выступать, выступать… Дома не буду сидеть, постоянно ищу себе площадки. Участвую в многочисленных экстрим-шоу, - деньги надо как-то зарабатывать. Не отказываюсь ни от каких предложений – сейчас номер новый прорабатываю. Кладу топоры себе на грудь, на меня становится стокилограммовый человек, а под спиной – битое стекло. В Москве нужно всегда придумывать что-то новое. Это в провинции ты можешь ездить с одними и теми же номерами, и тебя будут встречать на ура, а Москва – в плане зрелищ, город объевшийся. Ищу методички по цирковому искусству, со старыми силовыми номерами, копаюсь в Интернете, в общем – верчусь, как могу.
|
|
Я люблю ощущение силы, когда гири с каждым днем становятся все легче, а мой кот тяжелее, - смеется Истомин. – И это не горе, остаться без ног, это не главное в человеке. Инвалид – понятие собственное. Хочешь считать себя инвалидом – пожалуйста, а хочешь воином, борцом – будь им. Главное, найти свой путь, чтобы было интересно жить. И твердо знать, ради кого и ради чего.
|
Татьяна Белоножкина
|
|
На грани возможного 18,2007
|