Мифология, созданная Лавкрафтом в начале XX века и описанная в нескольких десятках рассказов и повестей, до сих пор остаётся актуальной и оказывает огромное влияние на всю мировую культуру. Особенную часть в мифах писателя из Провиденса занимают океанские бездны, в которых до поры до времени прячутся существа, не подвластные человеческому воображению. Конечно, главным среди них является великий Ктулху, уже давно переросший и Лавкрафта, и его мифы, и литературу, и даже XX век.
Древние расы, боги, затонувшие континенты и колоссальных размеров города, которые в один день всё-таки должны подняться обратно на поверхность, чтобы привести в ужас всех живущих — в прозе Лавкрафта человек почти всегда сталкивается с непостижимым. Посвятив этой теме почти все свои работы, американский писатель создал уникальный феномен в литературе, а его мифы превратились в оригинальную вселенную, до сих пор привлекающую внимание многих авторов-последователей и, конечно же, читателей.
Не отваживаясь особо глубоко заглядывать в пучину, попробуем разобраться, кто повелевает океанскими водами в мифологии Лавкрафта, насколько эти существа опасны для всего человечества и почему живут они именно в необъятных морских глубинах, а не где-либо ещё.
Океан как бездна
В творчестве Лавкрафта неизведанным местам всегда уделено особое внимание — космические миры, потерянные континенты, древние пустыни и подземные пещеры. Океан, несомненно, особенно его интересовал — писатель почти всё время жил в Провиденсе в Новой Англии, что как раз находится на атлантическом побережье. Портовые городки с их рыбацкими судами, штормами, приливами и отливами не могли не оставить яркое впечатление на человека, мечтающего о мирах, скрытых от обычного человеческого взгляда.
Морские бездны в его рассказах уподобляются космическим пространствам — даже сегодня мы не всё знаем о водных просторах нашей планеты, что уж говорить о начале XX века. Поэтому совершенно неудивительно, что самый известный бог жуткой вселенной писателя оказался именно на океанском дне вместе со своим народом. Французский писатель Мишель Уэльбек, поражённый в юности мифами Ктулху, посвятил разбору творчества Лавкрафта своё большое эссе «Г. Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса», в котором подробно разобрал творческий метод писателя и волнующие его темы.
Писания Лавкрафта добиваются единственной цели: привести читателя в состояние заворожённости. Человеческие чувства, о которых он хочет слышать, это восхищение и страх. На них он построит свою вселенную, и на них исключительно.
Мишель Уэльбек «Г.Ф.Лавкрафт: Против человечества, против прогресса»
Собственно, океан у Лавкрафта эта та сила, которую человеческий прогресс, так страшащий писателя, не способен одолеть. У древних греков были Сцилла и Харибда, у мореплавателей XVIII века — Кракен, а у болезненного американского прозаика — чудовищный Ктулху, и трудно представить что-то ещё более пугающее, чем этот доисторический монстр. По большей части, немного обезличенные герои Лавкрафта нужны для того, чтобы читателю было проще себя ассоциировать с ними. Так писатель вынуждает переместиться на место событий и своими глазами увидеть и почувствовать весь ужас, который наблюдают персонажи. Погружению также значительно способствуют псевдодокументальная стилистика и повествование от первого лица.
Мишель Уэльбек отмечает в своей работе:
Лишь постепенно приходит он к тому, чтобы признать бесполезность всякой психологической дифференциации. Его персонажам она едва ли нужна; им может хватать хорошо настроенного сенсорного аппарата. Их единственная настоящая функция, по существу, — это чуяние-чувствование.
Мишель Уэльбек «Г.Ф.Лавкрафт: Против человечества, против прогресса»
Мы должны стать своеобразными свидетелями событий, происходящих с персонажами этих историй, а, чтобы сильнее влиться в повествование, Лавкрафт делает такой сильный акцент на переживания своих героев, подробно и досконально описывая, что они ощущают в момент встречи с чужеродными созданиями или посещая иные миры.
На творчество Лавкрафта значительное влияние, помимо мифов разных народов, включая древнегреческие, шумеро-аккадские, древнеегипетские, оказал и европейский готический роман. «Франкенштейн» Мэри Шелли, «Вампир» Джона Полидори, байронизм и общая романтическая эстетика произведений о сверхъестественном, сформировали вкус американского писателя, который в своих книгах развил идеи историй про чудовищ до масштабов целой вселенной.
Среди авторов, вдохновивших Лавкрафта, необходимо упомянуть Алджернона Блэквуда, писавшего о привидениях и, разумеется, Эдгара Аллана По, чей стиль и тематика схожи с работами затворника из Провиденса. По, также наследующий традицию готических ужасов, написал очень много рассказов — эту привычку позаимствует потом Лавкрафт, который также посвятит большую часть своего творчества новеллам.
Французские поэты-символисты (Шарль Бодлер, Артюр Рембо), работы которых были наполнены загадками, недосказанностью и мистическими образами, также были предшественниками стиля Лавкрафта – описания природы, декаданс, усложнённое построение предложений и упор на Тайну, объединяют стили европейских романтиков и американского короля ужасов. Помимо По, из других писателей можно отметить Лотреамона — французского поэта, также причисляемого к символистам. Его настоящее имя Изидор-Люсьен Дюкасс, а при жизни он успел написать только одну книгу – «Песни Мальдорора», и умер в 24 года.
Сами «Песни» — сборник историй, рассказанных неким злым духом, путешествующим по земле, размышляющим о человечестве и творящем чудовищные преступления (в одном отрывке герой мечтает о том, чтобы заживо съесть ребёнка). В контексте разговора о непостижимости океанских вод, становится интересна одна часть книги Лотреамона, полностью посвящённая разговору с Океаном (в «Песнях» он пишется именно с заглавной буквы). Здесь синяя бездна тоже описывается как таинственная и неподвластная для человека территория, по сравнению с которой он всего лишь крохотная букашка.
Как часто задавался я вопросом: что легче измерить — бездну влажных недр океана или глубины человеческой души?
«Песни Мальдорора»
В следующем отрывке говорится о могуществе водных просторов, которые способны в мгновение ока играючи уничтожить все человеческие творения, затянув их в бездонную пучину.
Они столкнулись с силой, их превосходящей. И имя этой силы — Океан! Они трепещут пред тобою, и страх рождает в них почтенье.
«Песни Мальдорора»
Грозная стихия, символизирующая простор, мощь и неконтролируемую силу, всегда привлекала творческие умы. В отличие от космоса, океан был близок и наблюдаем.
Ну а в самом конце Лотреамон уже напрямую спрашивает своего молчаливого собеседника, не является ли тот, собственно, Адом на Земле, где покоится Дьявол.
Скажи, быть может, ты обитель Князя Тьмы? Скажи, скажи мне Океан (мне одному, не пугая наивные души, живущие в плену иллюзий), уж не дыханье ль Сатаны — причина страшных бурь, что заставляют твои солёные воды взметаться чуть не до небес? Скажи — мне будет отрадно узнать, что Ад так близок
«Песни Мальдорора»
Естественно, после такого захочется провести параллели с лавкрафтовским «Зовом Ктулху», где исполинский город Р'льех похож на преисподнюю, а сам Ктулху является олицетворением Антихриста.
У Лавкрафта, к слову, в мифах есть персонаж, больше подходящий на роль дьявола и это — Ньярлатотеп, принимающий образ египетского фараона. Его появление всегда связано с наступлением конца времён и всеобщим хаосом. Но именно Ктулху стал тем богом, который однажды должен проснуться и принести с собой гибель на всю планету. В коротком рассказе Лавкрафта «Храм», сюжет разворачивается вокруг немецкой подлодки, терпящей бедствие прямо на глубине. Именно там капитан субмарины обнаруживает затерянные руины Атлантиды, сохранившиеся в первозданной красоте.
Выбравшись из корабля, герой в водолазном костюме идёт осматривать расположенный рядом храм, но едва подойдя к нему, он испытывает «пронзительный, леденящий ужас». Писатель даже чужие мифы удачно встраивает в свою вселенную, превращая сказочные истории о затерянных городах в жуткие хроники, где люди встречаются лицом к лицу с неизвестным и, конечно же, проигрывают. В рассказе «Белый корабль» (1919) океан появляется в виде одушевлённой сущности, ведущей беседы со смотрителем маяка, мимо которого уже многие годы проходят корабли семи морей.
Но чудеснее людской фантазии и книжной премудрости была тайная мудрость океана. Голубой, зелёный, серый, белый или чёрный, спокойный, волнующийся или вздымающий водяные горы, океан никогда не умолкает. Всю свою жизнь я наблюдал за ним и прислушивался к его шуму. Сначала он рассказывал мне простенькие сказочки про тихие пляжи и соседние гавани, но с годами он стал дружелюбнее и говорил уже о других вещах, более странных и более отдалённых в пространстве и во времени.
«Белый корабль»
Тут океан — не враждебное пространство, а неизведанная территория, по которой можно попасть в сказочные места, страны и города. Герой отправляется в странствие на Белом Корабле в Страну Снов — важную часть мифологии Лавкрафта.
В рассказе «Ночной океан», написанном и опубликованном совместно с P. X. Барлоу в 1939 году, сюжет полностью посвящён описанию встречи приехавшего на летний отдых в небольшой курортный городок человека и могущественной водной стихии. Поселившись в одинокой лачуге, построенной на пустынном пляже, герой становится свидетелем странных событий, но основное внимание в произведении уделяется не очередным рыболюдям, а размышлениям автора о сущности океана и о его поразительной непохожести на остальные природные творения.
И, проживи мы рядом с ним хоть всю свою жизнь без остатка, всё равно в его величественном облике мы будем всегда ощущать недосказанность, как будто нечто огромное и недоступное нашему восприятию затаилось где-то во Вселенной, дверью в которую служит исполненный великих тайн океан.
«Ночной океан»
Недаром его прозвали бездной — когда не видишь то, что скрывается под синим слоем вод, воображение поможет и само дорисует. И это будут либо усыпанные ракушками города русалок, либо скрывающиеся во тьме создания, неподвластные осмыслению разума.
У Лавкрафта основные места обитания Древних — океан и космос, словно разделённые при рождении братья-стихии, которых человек полностью покорить так и не смог.
Эти зловещие предчувствия, для которых я не могу подыскать подходящего названия, обычно недолго донимали меня, и всё же сознание того, что раскинувший предо мной свои просторы океан является такой же живой субстанцией, что и я, и что, подобно мне, он ощущает своё одиночество в этом мире, медленно вползало в мой мозг, заставляя содрогаться от одного лишь предположения о том, какая жуткая тайна может за всем этим скрываться.
«Ночной океан»
В 1961-м разумный, но такой же непознаваемый океан появится в романе Станислава Лема «Солярис», но это уже совсем другая история. Главное, что Лавкрафт, обращаясь к бессознательному страху, который пробуждают бескрайние морские просторы, используя элементы готического романа, символизма и мифа, создаёт свой собственный океан — территорию, где от человеческих глаз скрываются существа, неизвестные доселе людям. Лавкрафт, не ограничивая себя ни в чём, использует синие бездны для того, чтобы поселить там одних из своих самых ужасных богов.
Отец Дагон
Громадное и отвратительное как Полифем, это подобие монстра из кошмарных снов устремилось к монолиту, обхватило его гигантскими чешуйчатыми руками и склонило к постаменту свою уродливую голову, издавая при этом какие-то неподдающиеся описанию ритмичные звуки.
«Дагон»
Это божество впервые появилось на страницах небольшого рассказа «Дагон», в котором главный герой сбежал на лодке с судна, захваченного немцами. Спустя несколько дней плаванья он очнулся рядом с гигантской трясиной, оказавшейся прямо посреди океана. После того, как она засохла, он отправился по уродливому ландшафту, чтобы в конце концов выйти к огромному провалу, рядом с которым находился странный обелиск, испещрённый древними иероглифами. Именно там рассказчик и повстречал Дагона — древнего бога, повелевающего расой Глубоководных.
Внешне он похож на гуманоида, но его черты напоминают одновременно амфибию и рыбу. Именно так его представляли древние филистимляне, у которых писатель, скорее всего, и позаимствовал этот образ. Правда, у них он являлся покровителем плодородия, приносившем дожди, урожай и рыбу. У Лавкрафта Дагон был исполином, ведь недаром он сравнивает его с Полифемом — циклопом из «Одиссеи» Гомера.
В рассказе «Морок над Инсмутом» упоминается, что у Дагона есть супруга — Гидра, которая также была огромных размеров и напоминала смесь человека и рыбы. Вместе они управляли подводным народом, так и называвшим их — «мать Гидра и отец Дагон». Гидра, кстати, наравне с Дагоном присутствует как полноценный босс в игре Call of Cthulhu: Dark Corners of the Earth.
Глубоководные, поклоняющиеся, судя по всему, одновременно и Дагону и Ктулху — это подводные человекоподобные амфибии, которые иногда выбираются на берег, чтобы совершать кровосмесительные браки с людьми и продолжать свой род. Их дети вырастают уродцами, живущими в покрытых плесенью домах до тех пор, пока не наступит время уходить обратно в океан к своим собратьям, обитающим в подводных городах.
Первым делом, в этой истории, можно углядеть страх Лавкрафта к межрасовым бракам, которые, видимо, сильно пугали писателя, считавшего такие отношения чужеродными. Когда он жил в Нью-Йорке, конечно, толпы иммигрантов и мулатов вызывали приступы отвращения у аристократически воспитанного юноши, сидящего без работы и пытающегося, наравне с ними, отыскать себе место под солнцем в огромном городе, чтобы прокормить свою семью.
Но Лавкрафт будет вынужден жить в Нью-Йорке; там он узнает ненависть, отвращение и страх, весьма незаурядные. И именно в Нью-Йорке его расистские взгляды превратятся в подлинный расовый невроз. Будучи беден, он будет вынужден жить в тех же кварталах, что и эти иммигранты, «непристойные, отталкивающие и кошмарные». Он окажется с ними бок о бок на улицах, он окажется с ними бок о бок в публичных парках.
Мишель Уэльбек «Г. Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса»
Ведь именно этот страх перед чужим, иным, диким и был той искрой, зажигавшей его фантазию, с помощью которой он придумывал миры и созданий на основе собственных снов, воображения и бессильной злобы к иноземцам.
После тяжёлой жизни в Нью-Йорке Говард напишет свои лучшие произведения — так называемый цикл старших текстов, в которые входят «Зов Ктулху» (1926), «Цвет из иных миров» (1927), «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» (1927), «Ужас Данвича» (1928), «Тень над Иннсмутом» (1931), «Хребты Безумия» (1931).
«Дагон» (2001)
Морской бог его последователи появляются в одноимённом фильме «Дагон», снятом в 2001 году Стюартом Гордоном — режиссёром, которому принадлежат самые адекватные экранизации прозы Лавкрафта. Помимо, собственно, «Дагона», он приложил руку к «Реаниматору» и «Извне» — ещё двум достаточно удачным адаптациям текстов писателя для большого экрана.
А «Дагон», несмотря на своё название, имеет слабое отношение к рассказу — на самом деле Гордон в этом фильме больше внимания уделяет произведению «Тень над Инсмутом» и даже копирует оттуда несколько знаменитых сцен. В итоге, у американского хоррор-мастера вышла достаточно вольная интерпретация мифов Ктулху с двумя парочками туристов, потерпевших крушение на яхте у берегов Испании, которые, обратившись за помощью в близлежащую деревню на берегу, столкнулись с уродливыми полулюдьми-полуамфибиями, поклоняющимися древнему подводному богу. Дагон появится на несколько секунд, да так, что его едва удастся разглядеть, а всё остальное время главный герой будет бегать по гниющему городу и пытаться спасти свою похищенную девушку.
Несмотря на общую бюджетность и местами крайне слабые диалоги, «Дагону» удаётся воспроизвести ту самую атмосферу умирающего рыболовного поселения, где нормальных людей практически не осталось. Действительно удачные кадры, где фигурирует подводная бездна, обрамлённая гигантским древним символом, неплохой дизайн монстров, зловещий культ, захвативший всю власть в деревне и кровавые сцены насилия делают картину Стюарта увлекательным трэш-зрелищем, способным оказаться по вкусу фанатам писателя.
Собственно, про Дагона вся имеющаяся информация на этом заканчивается, поэтому перейдём к главному, но не высшему божеству в мифологии Лавкрафта. Которое, несмотря на всю свою чудовищную сущность, по иронии судьбы, давно уже перестало внушать хоть какой-либо ужас.
Великий Древний Ктулху
Судя по всему, эта Тварь не поддаётся никакому описанию — ни у кого просто не найдётся слов, чтобы дать хотя бы мимолётное представление об этом средоточии злобного, пронизывающего душу древнего безумия, этом клубке ужасающих противоречий всему сущему на свете, этом вызове всем силам природы и самому извечному миропорядку.
«Зов Ктулху»
Сам Ктулху появляется и подробно описывается Лавкрафтом в рассказе «Зов Ктулху» (1926), посвящённому пробуждению жуткого бога. Детальное описание чудовища читатель узнает ещё до появления на страницах монстра — герои произведения сталкиваются с кошмарным культом, поклоняющимся необычной статуэтке, достаточно подробно изображающей подводного гиганта.
Она представляла собой некое чудовище, которое кроме карикатурных человекоподобных очертаний имело голову осьминога, лицо, от которого исходила масса щупалец, пористое чешуйчатое тело, крупные когти на передних и задних конечностях и в придачу длинные узкие крылья за спиной.
«Зов Ктулху»
Ктулху — отвратительная смесь различных существ, но при всём этом, он остаётся похож на гуманоида и передвигается на двух ногах. При его описании Лавкрафт опять ссылается на Полифема — видимо, древнегреческий великан сильно вдохновил писателя на создание подобных существ.
Собственно, встрече моряков с Ктулху посвящена небольшая часть рассказа, остальное же — повествование о том, как в разных частях мира разные люди одновременно видели тревожные сны о подводном царстве, циклопическом затопленном городе и воплощении чистого зла, покоящегося там.
Апокалиптические мотивы рассказа Лавкрафта удачно ложатся на документальные свидетельства очевидцев происходящих событий — дневники, записи от первого лица и крайне реалистичное описание происшествий (чего только стоит совершенно кошмарная сцена полицейского похода в болота Нового Орлеана). Благодаря подобным приёмам, автору удаётся совместить вместе мифический мир и мир реальный, заставляя читателя пусть хоть и частично, но поверить в происходящее.
Этому способствует и постоянно употребление различных научных терминов, включающих в себя ссылки на физические, математические, географические и гуманитарные знания, активно используемые Лавкрафтом для того, чтобы, как пишет Уэльбек, «добиться объективного страха».
Например, он зачем-то отдельно указывает точные координаты расположения поднявшегося из глубин Р'льеха.
В районе 47° 09' южной широты и 126° 43' восточной долготы они увидели прямо перед собой вздымающийся из океана гигантский каменный монолит и некоторое время плыли вдоль окружённой накипью из грязи, ила и водорослей циклопической стены.
«Зов Ктулху»
Подобный приём относится ко всему творчеству Лавкрафта — писатель не просто конструирует фантастический мир (кроме, возможно, цикла рассказов, посвящённых Стране Снов), а придаёт существующему реальному миру фэнтезийные и таинственные черты.
Градус паранойи значительно подогревает факт существования мирового секретного дьявольского культа, поклоняющегося подводному богу и желающего пробудить его от вековой спячки. Члены этого жуткого сообщества прикладывают все усилия, чтобы те, кто узнал какую-либо информацию о существовании Ктулху и его тайных поклонников, не прожили долго.
Мировой заговор Древних богов, где приспешники адских существ могут жить совсем рядом с вами — Лавкрафт действительно не щадит своего читателя, обрушивая на него все страхи и пароноидальные теории, превращая несчастного любителя почитать фэнтези по вечерам в соучастника и свидетеля, уже знающего правду, от которой теперь никуда не деться.
Способность Ктулху влиять на сознание людей через сны также любопытна — это не только доказывает его невероятное могущество, но и позволяет поспекулировать на тему того, как Ктулху мог воздействовать на всю человеческую цивилизацию, транслируя свои мысли миллионам людей многие тысячелетия. Очевидно, что Лавкрафт и тут обращается к бессознательному страху — враждебному нечто, что может прийти к тебе во сне и просто свести с ума.
Знаменитое непроизносимое заклинание, восхваляющее Ктулху, появляется именно в этом рассказе, и писатель сразу даёт примерный перевод:
В своём доме в Р'льехе мёртвый Ктулху ждёт и видит сны.
«Зов Ктулху»
Идея спящего прямо у нас под носом монстра, который в любой момент может проснуться и стереть в порошок человечество, оказалась невероятно удачна. Напоминая мифы об Атлантиде, затонувшей на дне океана, чужеродный город разжигает колоссальное любопытство — изучая рассказ Лавкрафта, постоянно задумываешься: а вдруг это правда? И даже когда, закончив чтение, вырываешься из коварного обольщения мифа и приходишь в себя, то обнаруживаешь на википедии, например, это:
Летом 1997 года подводные акустические сенсоры несколько раз зафиксировали чрезвычайно громкий ультранизкочастотный звук, получивший название Bloop. [...] Исследования показали, что источник звука расположен примерно по координатам 50° ю. ш. 100° з. д. [...] Общий характер звука позволял предполагать, что он может быть издан живым существом, но такое существо науке неизвестно. Судя по пройденному звуком расстоянию, это существо должно было быть огромного размера, гораздо больше синего кита.
Википедия
Координаты сигнала расположены совсем рядом с координатами, которые Лавкрафт указал при описании места, где всплыл мифический Р'льех. К тому же это место находится крайне близко к точке Немо — участку в океане, который является наиболее отдалённым от любой суши на Земле. Совпадение? Р'льех, точка Немо и Bloop оказались очень близко друг к другу. Гигантская океанская пустошь без единого клочка земли — идеальное место, чтобы расположить древний подводный город И пусть учёные позже объяснят всё это движением айсбергов, в голове уже поселится тревожащая и одновременно манящая мысль, мгновенно разрушающая все скептические оправдания одной только идеей, что человечество ещё многого не знает об истинном устройстве мира.
Очень соблазнительной кажется идея проследить связь между чудищем Лавкрафта и японской Годзиллой, появившейся в 1954 году, ведь они оба — гигантские создания, пришедшие из глубин океана и сеющие разрушения человеческой цивилизации. Оба монстра стали иконами поп-культуры и обрели фанатов по всему миру, но, к сожалению, они всё же не родственники — Ктулху был порождением мифологической фантазии, Годзилла же вырос из страха атомного уничтожения.
Существ, спящих в Р'льехе вместе со своим богом, называют Потомками Ктулху. Внешне они, видимо, были похожи на своего повелителя. Более подробное их описание можно найти в «Хребтах безумия», где указывается, что эта раса, пришедшая со звёзд, воевала со Старцами (ещё одним древним народом), строила исполинские города, а затем исчезла вместе со своей могучей циклопической столицей — вероятно они все остались заточены внутри Р'льеха.
Старцы тоже некоторое время проживали в океанских глубинах. Крылья, лапы-щупальца и голова, похожая на морскую звезду — судя по строению этих пришельцев, они могли полноценно существовать, передвигаться и развивать свою цивилизацию под водой. Ледниковый период уничтожил эту расу и от неё остался только затерянный город в Антарктиде — тот, что нашла экспедиция Мискатоникского университета («Хребты безумия»).
Писатель и последователь творчества Лавкрафта Август Дерлет в своих собственных рассказах расширил мифологию Говарда Филлипса — у Ктулху появился брат Хастур, живущий в созвездии Тельца, а также дочь (!) Ктхулла, которая должна воскресить своего отца, если тот вдруг погибнет. Помимо этого, у Ктулху, кажется, есть сын — Гатаноа, обитающий под горой на затонувшем континенте Му.
Про хорошие экранизации Лавкрафта говорить сложно, поскольку их практически нет, особенно, когда речь заходит о столь знаменитом монстре, как Ктулху. Но из недавних успехов, можно, например, отметить фантастический триллер «Под водой», вышедший в 2019 году. Сюжет рассказывает о группе учёных, которые пытаются спастись с разрушающейся подводной станции, подвергшейся нападению неизвестных существ.
«Под водой» (2019)
Осовремененный мифический бог обязательно покажется перед зрителями и это, кажется, тот случай, когда знаменитый монстр наконец-то не выглядит как издевательская пародия, а похож на настоящего грозного древнего титана, разбуженного неосмотрительными людьми.
Конечно, картина имеет мало общего с мифологией Лавкрафта, но атмосфера подводного отчаяния и встречи с силой, неподвластной человеку, передана неплохо — в этом плане «Под водой» вышел удачной попыткой скрестить «Чужого», «Сферу» и чудищ из произведений американского писателя.
Во вселенной Мифов фантастические локации, на самом деле, играют не меньшую роль, чем космические повелители и их приспешники. Ктулху не был бы Ктулху без трона, на котором он сидит, а трон находится в месте, неподвластном человеческому сознанию. Недаром в заклинании культистов упоминается не только имя бога, но и его обитель — чудовищный город Р'льех.
Пока не восстанет из своего тёмного дома в могучем городе Р'льех великий жрец Ктулху и не заберёт всю Землю под свою власть, как это уже было незапамятные времена. Как только звёзды подадут ему тайный сигнал, он воззовёт к своим приверженцам, и те будут готовы его освободить.
«Зов Ктулху»
Р'льех, покоящийся на дне
«Зов Ктулху» был написан в 1926 году. До этого Лавкрафт два года прожил в Нью-Йорке со своей женой Соней. После безрезультатного поиска работы, писатель покинет город в том же 1926-м и вернётся в Провиденс. Неудивительно, что именно в это время его воображение нарисует состоящий из монолитов, безумный древний мегаполис, расположенный на океанском дне, в котором ждут своего часа разнообразные твари, спящие в своих гробницах.
Реальность оказала влияние на миф — неудача в карьере писателя, проблемы с финансами и разлуки с женой, вместе с возросшей расистской злобой стали тем самым катализатором, который позволил всей его ненависти против людей и самой жизни направиться в творческое русло. Несмотря на то, что ужасающий дом Ктулху должен был быть окутан тайной, Лавкрафт в финальной части рассказа достаточно подробно описывает подводный город, поднявшийся из неведомых глубин.
Группа моряков совершенно случайно натыкается на вершину Р'льеха — гробницу Ктулху, из которой тот обязательно выберется, чтобы раздавить нескольких несчастных своими гигантскими лапами. Уделяя в этой части много внимания деталям древних строений, автор в то же время особенно подробно останавливается на ощущениях своих героев, сталкивающихся с неведомым. В какой-то момент пространство и материя начинают жить своей жизнью — одного персонажа буквально «втягивает в себя угол», чтобы это ни значило.
Геометрия увиденного им во сне города была ненормальной, неевклидовой, а, напротив, зловеще напоминала о пространствах и измерениях, совершенно чуждых земным.
«Зов Ктулху»
Оказавшись посреди него, никто не смог бы с уверенностью сказать, что море и суша расположены горизонтально, а потому положение одного предмета относительно другого было почти невозможно определить.
«Зов Ктулху»
При рассказе о Р'льехе, Лавкрафт делает особый акцент на то, что город Древних трудно описать, так как он не воспринимается стандартным человеческим мышлением. Всё указывает на иноземное место, чуждое и противоестественное людям.
В какой-то момент в тексте упоминается футуризм, возникший как раз в начале XX века — авангардные, кубические картины художников, наполненные острыми углами и искривлённым пространством, вполне могли повлиять на Лавкрафта, стремящегося как можно более точно воспроизвести на своих страницах архитектурные чудеса незапамятных времён, вызывающие одновременно ужас и восхищение.
«Зов Ктулху» (2005)
Чудовищную архитектуру Р'льеха наиболее удачно визуализировал Эндрю Лиман в своей чёрно-белой короткометражке «Зов Ктулху» 2005 года, повторяющей сюжет оригинального рассказа. Стремясь передать противоестественную геометрию города, режиссёр прибегнул к стилю немецкого киноэкспрессионизма начала XX века — нестандартные пропорции декораций, съёмка с различных углов и кукольный монстр смогли достаточно точно воспроизвести описываемые Лавкрафтом события.
Когда я пытаюсь представить себе истинные масштабы того, что до поры милосердно скрывают от нас глубины моря и суши, мне хочется немедленно перерезать себе горло.
«Зов Ктулху»
Опять писатель делает упор на эту необъятность скрывающегося от нас зла, таящегося в глубинах Земли. Те, кто знает правду — страдают, и они отдали бы многое, чтобы забыть свои встречи с неведомым. Забавно, как сильно желают герои его книг проникнуть в суть вещей и как с ужасом они сбегают, едва взглянув одним глазком на истину, предлагаемую Лавкрафтом.
Уэльбек удачно подмечает эту тенденцию автора, которая подходит не только для разнообразных таинственных мест и городов, но и монстров мифов:
Чем более описываемые события и существа будут чудовищными и немыслимыми, тем более чётким и клиническим будет описание.
Мишель Уэльбек «Г. Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса»
Это касается, конечно, не всех Великих Древних (про некоторых мы совсем ничего не знаем, кроме имён и предполагаемых форм), но Р’льех и Ктулху, удостоились крайне внятного и детального обзора — возможно, поэтому они и получили такую популярность.
В конце рассказа Лавкрафт намекает, что мифический бог и его монолитное царство по-прежнему покоятся где-то в Тихом океане, а жрецы и прислужники культа продолжают приносить жертвы и ждать подходящего времени.
В своем доме в Р’льехе мёртвый Ктулху спит, ожидая своего часа.
«Зов Ктулху»
Эволюция современного мира сделала ещё более наличествующими, ещё более живыми лавкрафтианские фобии.
Мишель Уэльбек «Г. Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса»
Спустя почти сто лет, произведения Лавкрафта всё ещё способны произвести сильное впечатление на современного читателя. Мир мифов, несмотря на многочисленные подробности и описания, остаётся покрыт туманом загадочности — и в этом заключается его невероятная притягательность. С помощью ссылок на древние тексты истории Лавкрафта приобретают документальные черты. Читатель превращается в главного героя.
Природа в его творчестве — неизведанная и могущественная сила хаоса, во главе которой стоят звёздные просторы и глубокие бездны океана. Морские пучины становятся метафорой бессознательного страха перед окружающим человека миром — Лавкрафт его боялся и не хотел принимать, поэтому и придумал своих собственных безумных подводных богов. Его вселенная, несмотря на всю свою жестокость, гротеск и уродливость, насквозь пропитана искренним романтизмом, сентиментальностью и тайной.
Монстры Лавкрафта не страшились человеческого прогресса — стоящие выше всего живого, они были насмешкой над достижениями цивилизаций. Никакое оружие и технологии не спасут, если в один день пробудится какой-нибудь Ктулху и вернёт себе власть над планетой — власть, которая по праву должна принадлежать именно ему, а не сборищу глупых, слабых, возомнивших о себе слишком многое людей.
Рассказы Говарда Филлипса — будто части огромного пазла, который заинтересованный любитель ужасов очень захочет собрать воедино. Постоянные намёки на различные события и географические места, а также упоминания вскользь о невиданных чудовищах и древних бессмертных сущностях, превращают его новеллы в летописи, оставляющие наедине с космическим ужасом, который невозможно ни осмыслить, ни окончательно победить. Лавкрафт одним из первых создал свою мультивселенную — то, чем потом будут гордиться в Marvel, во много раз искуснее провернул одинокий мужчина ещё в 20-х годах прошлого века.
Всякая великая страсть, будь то любовь или ненависть, порождает в конце концов подлинное произведение.
Мишель Уэльбек «Г. Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса»
Не дожив до своей славы, он оставил колоссальный след в мировой культуре, повлияв на неисчислимое количество фильмов, книг, комиксов и видеоигр. Всей душой ненавидя человечество, Лавкрафт выплеснул свои эмоции на бумагу, и они превратились в уродливых чудовищ, которые незамедлительно заселили целую вселенную — от Р’льеха до Юггота, от Плато Ленг до Аркхема и Данвича. Его выдуманные миры заполонили окружающее писателя пространство и поселились в маленьких американских городках и пейзажах Новой Англии, сделав реальность за окном фантастической и враждебной.
А океан — океан по-прежнему тут, безмолвно хранит свои секреты, точно также, как и тысячи лет назад.
Мы поплывём к тому загадочному рифу и окунёмся вглубь чёрной бездны, навстречу циклопическим, украшенным множеством колонн Й'ха-нтлеи, и в этом логове Глубоководных обретём вечную жизнь, окруженные всевозможными чудесами и славой.
