|
Исчезнувший проем с людьми в ущелье Урды
|
|
|
|
Мы продолжаем публиковать материалы о тайнах и загадках Кабардино-Балкарии, изучением которых уже несколько десятилетий занимается местный краевед Виктор Котляров. Это произошло 17 октября 2004 года. С раннего утра мы пытались добраться до писаниц, что в верховьях ущелья Урды. Путь был не просто нелегким – тяжелейшим. И когда до стены с рисунками древних художников оставалось совсем немного, я выдохся окончательно и решил остаться на привале.
|
|
|
|
День выдался на редкость теплым – на голубом небе ни тучки, солнце буквально обжигало. Царила удивительная тишина. Борясь с желанием закрыть глаза, стал осматривать в бинокль подножия скал. Тот черный прямоугольник в скальной породе, казалось, сам притянул окуляр бинокля. Еще мгновение назад на этом месте ничего не было, и вдруг, в плывущем, мерцающем мареве, он возник. На редкость ровный, чем-то напоминающий дверной проем, уходящий вглубь горы.
|
|
|
Решил осмотреть его. Но подъем оказался вовсе непростым. Едкий, густой пот столь обильно заливал глаза, мельтешащее черно-белое марево скрывало окружающее. Пришлось снять спортивную куртку, связав ее рукавами на поясе так, чтобы ими вытирать лицо. Но уже через несколько минут из рукавов можно было в прямом смысле выжимать воду, которую, как представлялось, организм хотел исторгнуть из себя всю до последней капли.
|
|
|
|
Черный проем, за грани которого не проникал дневной свет, притягивал. В какой-то момент показалось, что там, в темноте, кто-то есть. Пришло осознание: двое. Женщина и ребенок. И вот я, в прямом смысле слова вгрызаясь в землю, лезу наверх. Через очки ничего не видно о пота, поэтому протирать надо постоянно. Да к тому же ощущение, что твое тело абсолютно из всех пор источает воду.
|
|
|
|
Стоит сказать, что спустившись с той скалы, я в течение нескольких часов не мог утолить жажду: пил и пил воду. Набирал ее в бутылку, спустя короткое время опустошал и бежал за следующей. Учет воды не вел, но, думаю, влил в себя не меньше трех полуторалитровых бутылок. Получается, таким тяжелым был подъем? Нет, конечно. Возможно, что из меня через пот вытягивали жидкость – воду, которая по большому счету и есть жизнь. Основа жизни.
|
|
|
|
Когда до черного прямоугольника осталось совсем немного, властно и требовательно заговорил внутренний голос. Внутренний ли? Этот голос действительно звучал в моей голове, но это вовсе не означало, что он принадлежал мне. Голос этот, обладавший интонациями, тембром, вначале как бы недоуменно спрашивал: «Зачем тебе это надо?». Затем стал настойчиво утверждать, убеждая: «Тебе это не надо!». И, в конце концов, сорвался на крик: «Что ты делаешь!». При этом звучал целый набор оценочных определений моей личности, в которых «дурак» и «идиот» был далеко не самыми убедительными.
|
|
|
|
Одновременно с голосом застучали в голове, забили в унисон молоточки, звук которых через какие-то секунды стал одной сплошной какофонией. Они звучали все сильнее и сильнее. Казалось, что по наковальне, то бишь, моей голове, бьют сразу несколько десятков молотобойцев. Понятно, что это пульсировала кровь; стучала в висках, но столь прозаичное понимание звучавшей в голове какофонии тогда не приходило на ум. А вот осознание, что идти дальше нельзя, что пора остановиться, более того, бежать как можно дальше от этого места, пришло.
|
|
|
|
Я стал вглядываться в темноту, пытаясь понять, куда делись женщина и девочка. И увидел (а скорее почувствовал), что они отодвинулись назад, не сделав при этом ни одного шага. Переместились. Трудно подобрать сравнение… Словно их как плоские силуэты кто-то переставил в глубь черного тоннеля. Показалось, что девочка при этом взмахнула рукой. Значит, она звала не к себе, а за собой? Куда? Зачем?
|
|
|
|
Проем в скале был непосредственно передо мной. Таинственный, необъяснимый. Запретный и притягивающий одновременно. И правая нога казалось, уже сама готовилась сделать шаг в него. Но для этого надо было нагнуться – проем оказался ниже моего роста сантиметров на 20; мое плечо было как раз на его уровне. Значит, чтобы войти, надо нагнуться. Неожиданно для самого себя, я поднял руку и стал вводить ее в жерло проема. Вначале по пальцы, потом по ладонь, дальше по локоть.
|
|
|
|
Еще немного и рука окажется в скале полностью. А тогда… Тогда мне надо будет на что-то решаться. А на что именно? Только на одно – ступить за черту проема. И вот я стал наклонять голову… И словно прощаясь с чем-то близким и дорогим, я взглянул на небо. На бездонное голубое небо, плавящееся, сияющее от удивительно яркого для октября солнца.
|
|
|
|
И показалось, что небесная синь стала входить в меня, переливаться в глаза. Я раскрыл их шире, чтобы вобрать в себя эту великую вселенскую бездонность, которую собирался променять на вечную темноту и неожиданно взглянул широко открытыми глазами на светило. Оно словно только того и ждало. Луч – ярчайший, острейший, подобный молнии – оторвался от солнца и буквально вонзился, впился в мое око. Я вскрикнул от реальной острейшей боли, мгновенно сомкнул веки и оказался не в темноте, а в мерцающем радужном мареве, в котором плыли, натыкаясь друг на друга, шары, овалы, прямоугольники.
|
|
|
|
А потом я открыл глаза и увидел себя стоящим около сплошной скальной стенки, с вытянутой на уровне плеча рукой. Нет, не вытянутой, а засунутой по локоть в узкую щель. Меня действительно держали. Но не кто-то, а скала. Попытался освободиться и не смог: по прямой руку нельзя было вытащить – мешали изгибы щели.
|
|
|
|
Я лихорадочно стал вертеть рукой, пытаясь освободиться. Я сжимал и разжимал пальцы, благо щель позволяла это. И щель стала отпускать меня. Рука буквально выползала наружу. И когда я освободил ее всю, то она оказалась исполосована многочисленными кровоточащими царапинами, Никакого проема в скале не было и в помине. Я не мог понять, как смог засунуть руку в столь узкую щель. Получается, что всего этого не было? Не было проема в скале. Не было женщины и девочки. Или…
|
|
|
|
Источник
|
