12.07.2017. - Святой, которому молились о потомстве

Святой, которому молились о потомстве

Эль-Тюбю, или Верхний Чегем – это место, где христианство на нынешней территории Кабардино-Балкарии чувствовало себя наиболее комфортно. Количество церквей, действовавших здесь в средние века, поражает, рассказал издатель и краевед из Нальчика Виктор Котляров.

«Остатки на скалах древних сооружений, – писал об этих местах В. Тепцов, автор знаменитой работы «По долинам Кубани и Черека», – до которых уже нет никакой возможности добраться, когда-то обитаемые пещеры, к которым вели высеченные в скалах лестницы, разрушенные временем; громадная четырехгранная башня у ворот в ущелье, силуэты памятников на древних кладбищах у южного подножия скал – все это делает ущелье Джилги-су еще более таинственным и красивым».

Его дополняют московские ученые – филолог Всеволод Миллера и историк Максим Ковалевский (1851–1916), побывавшие в Чегемском ущелье летом 1883 года:

«Особенно интересна по остаткам древних построек узкая теснина, по которой протекает река Джилги, до сих пор носящая осетинское имя (Зилга – кружащаяся). В скале на правом берегу реки есть несколько пещер и заметны следы дороги, искусственно сделанной и карнизом огибающей гору. В версте от аула на одной площадке этой скалы остатки башни, построенной из местного камня на крепком цементе.

Поднимаясь зигзагами вверх к башне, укрепленная каменными перильцами тропа ведет далее по краю горы карнизом на восток к горной пещере, вероятно, служившей караульней. Внизу, у подножия той же горы, заметны следы других построек. К одному естественному гроту саженей в 5 вышины с правой стороны была прилеплена какая-то постройка в виде каменного домика, которого заднюю стену образовала одна сторона грота. Это место до сих пор зовется папасовым жильем (т. е. поповым).

Недалеко от него другой, меньший грот, по-видимому, был утилизован как часовня. В нем виден каменный уступ, на котором когда-нибудь стояла икона; к уступу ведут с правой стороны несколько высеченных в камне ступеней. Еще ниже, близ реки, виднеются могильные камни с изображениями крестов. Стороны гротов, входившие внутрь часовни и папасова жилья, до сих пор носят следы штукатурки. Ходит предание, что в одной из пещер когда-то была найдена груда старинных книг, писанных на пергаменте».

И, исходя из сказанного, вывод советского ученого Леонида Лаврова:

«В районе Верхнего Чегема существовали небольшие церкви. Кроме них, в пещере, на левом берегу реки Джилги, находился склад богослужебных книг и других церковных предметов. К пещере вела высеченная в скале лестница, остатки которой до сих пор видны. Надо думать, что использование пещеры для хранения книг относилось к более позднему времени, чем постройка церквей около селения Верхний Чегем. Перенос «священных» предметов из церквей в пещеру, по всей вероятности, произошел тогда, когда, в силу сложившейся политической обстановки, построенные до этого церкви оказались перед возможностью разграбления».

Что из себя представляли эти «небольшие церкви» можно узнать из материалов к археологической карте «Древности Кабардино-Балкарии», которую составил один из самых известных археологов КБР Исмаил Чеченов.

Итак, перечислим их:

Верхне-Чегемский храм

Располагался на северо-западной окраине селения, на правом берегу реки Джылги-су. Площадь – около 20 кв. м, толщина стен – 80 см, В храме имелся престол (под световым отверстием), две ниши (в южной и северной стенах); к нему были пристроены (с обеих сторон) комнаты, имевшие общую крышу. Относится (ориентировочно) к позднему средневековью.

Верхне-Чегемская 1-я церковь «Хустос»

Располагалась на правом берегу реки Джылги-су, на склоне горы, возвышающейся над селением. Состояла из двух помещений – прямоугольного (западного) с дверью и полукруглого (восточного) с оконными проемами. Относится к раннему средневековью, но, по мнению археолога Е. П. Алексеевой, богослужения могли продолжаться вплоть до XVIII века.

Верхне-Чегемская 2-я церковь «Байрым» (святая Мария)

Наиболее известная, так как о ней оставил сведения знаменитый путешественник Ю. Клапрот. Располагалась вблизи впадения реки Джилгы-су в реку Чегем, на скале «в которой проделана извилистая тропинка (карниз), снабженная парапетом». По подсчетам Клапрота, церковь была длиной в три сажени (примерно шесть с половиной метров). Под ней находился сводчатый каменный склеп, в котором были обнаружены 6 черепов.

Верхне-Чегемская 3-я церковь «Артла»

Располагалась на правом берегу реки Чегем, напротив селения Верхний Чегем. Согласно сведений А. Фирковича, посещалась балкарцами до XVIII века.

Верхне-Чегемская 4-я церковь «Фардык»

Располагалась в самом селении. С фронтальной стороны имелось каменное изображение барана. Также посещалась вплоть до XVIII века.

Итак, в Верхнем Чегеме имелось как минимум пять церковных сооружений (разница между церковью и храмом заключается в наличии в последнем алтаря). Три из них – на реке Джылги-су, одна – напротив селения; и еще одна – в самом селении (с изображением барана).

Но местные жители, в частности, краевед Исхак Газаев, ныне, к сожалению, покойный, рассказывали мне, что в самом селении (точнее, при въезде в него) имеются развалины еще одной церкви, под которой практически в первоначальном виде сохранился сводчатый подвал. Юрий Саидович Шахмурзаев, уроженец Верхнего Чегема, сын балкарского просветителя Саида Шахмурзаева (1886-1975), рассказал, что видел его отец и он сам.

Церковь эта была особой. На одной из двух сохранившихся ее стен имелось изображение святого по пояс (так запомнил Юрий Саидович, скорее всего изображение было в полный рост) с четко просматривающимся детородным органом (фаллосом).

Те из жительниц, которые в силу каких-то причин не имели детей, должны были из своего дома на коленях ползти сюда и молиться о прибавлении потомства. Такая молитва, по словам Шахмурзаева-старшего, помогала; случаев, когда после подобного посещения церкви женщины беременели, было множество. Причем сравнительно недавно: даже в послереволюционные (1917) годы

Юрий Саидович рассказывал, что развалины стен он видел сам. Запомнил, что над входом в подвал располагался балкон с железными перилами. По бокам от него – два небольших световых проема, напоминающих бойницы. Имелись двери, войдя в которые надо было повернуться на запад, где и имелось изображение желто-коричневого цвета.

С самим подвалом была связана некая история, которую Юрий слышал от отца. Где-то в 1910-1914-м годах из подвала достали множество костяков (чуть ли не несколько сотен; Шахмурзаев даже более точен – 450), разложили их наверху, подсчитали. а потом покидали вниз.

Тогда получается, это был не подвал, а каменный склеп, в котором хоронили покойников. Но сразу возникает вопрос: как такое огромное количество костяков могло поместиться на сравнительно небольшой площади – если судить по размерам ранее описанных церквей, вряд ли та, в которой женщины молились о потомстве, была больше. Если только допустить, что хоронили под церквью на протяжении нескольких столетий. Но сегодня это уже не проверишь.

– Почему не проверишь, – возразил мне Юрий Саидович,– подвал ведь сохранился; его можно и сейчас осмотреть. Я был настолько поражен этому сообщению, что предложил немедленно выехать в Эль-Тюбю.

И вот мы на месте. Вместе с двоюродным братом Юрия Саидовича идем на окраину селения – здесь сейчас огороды. В одном из них четко просматривается кусок мощной (около метра толщиной) боковой стены, сложенной из необработанных камней. Прямо под ней отверстие – вход в подвал.

Пролезаю внутрь и оказываюсь в небольшом помещении, посредине которого можно стоять в полный рост. Мощные стены оштукатурены. Свод арочного типа; в центре, где сходится, около двух метров высотой, камни обработанные. Размеры: где-то чуть больше трех метров в длину и около 2.40 в ширину. Пол земляной, но видно по всему, что насыпной и глубина склепа была раньше куда большей. Правда, как здесь могли поместиться 450 костяков не ясно. Останки людей, вероятно, были найдены на самом деле, но со временем хабары (разговоры) многократно увеличили их количество, в конце концов остановившись на конкретной цифре 450.

Впрочем, если очистить подвал от земли и камней, можно получить более четкий ответ. Но что именно он позволит нам уточнить и как прояснит, кто обрел в склепе последнее пристанище?

Вернемся к самой Верхне-Чегемской церкви, вернее к изображению некоего святого с фаллосом. Возможно ли это? Не путают ли чего эльтюбинские аксакалы?

Еще британский ученый Джеймс Джордж Фрэзер (1854-1941), автор знаменитой работы «Золотая ветвь: Исследование магии и религии», высказал мнение, что в любой религии так или иначе присутствуют культ фаллоса и фаллические символы.

Вот несколько уместных цитат.

Французский историк Шампфлери: «Найдется ли такое парадоксальное воображение, чтобы определить соотношение подобной, выходящей из пределов возможности шутки с благочестивым местом, где изваяно это изображение? Какие авторитетные влияния были нужны, чтобы не остановить руку ремесленника, исполнявшего такие детали?.. На стенах некоторых старинных христианских храмов мы с удивлением видим изображения половых органов человека, которые угодливо выставлены напоказ среди предметов, предназначенных для богослужения. Как будто эхо античного символизма, такие порнографические скульптуры с удивительной невинностью высечены каменотесами… Эти фаллические воспоминания старины, находимые в темных залах (где и совершались вакханалии) кафедральных соборов центральной Франции, особенно многочисленны в Жиронде».

Валерий Демин (его считают представителем «фолк-хистори» – он выдвинул предположение о древней цивилизации, существовавшей на Русском Севере – Гиперборее), писал: ««Культ камней и фаллических стел в виде обтесанных столбов с закругленной верхней частью играл главенствующую роль и в верованиях древних семитов, а также других народов, живших в Месопотамии, Финикии, Палестине и т. д., в том числе – у древних евреев и арабов.

Библия наполнена упоминаниями о каменных фетишах, впоследствии вытесненных и искорененных иудаизмом, христианством и исламом…

Следы фаллического культа зафиксированы и в другом конце Евразии – в Китае. Так, в святилище (храме) Бога Земли – покровителя одной из общин – находился древний каменный столб, его ритуальные функции были сходны с теми, что известны из древнеегипетской и древнееврейской религий… На остальных континентах и в других областях земного шара также сохранились каменные фаллические изваяния, что само по себе свидетельствует о значительной древности культа: общие в далеком прошлом верования были разнесены по всему свету…»

Да что далеко ходить – обратимся к менгирам, которых на территории Кабардино-Балкарии до недавнего времени были десятки, а сегодня остались единицы. И скорее всего они уничтожены именно по той причине, что в них некоторые ортодоксы видят именно изображения фаллосов, как предмета культа языческих религий. Хотя это только одно из предположений о назначении и символике каменных мегалитов, ведь верхняя часть некоторых из них, как известно, бывает и необработанной; встречается и в виде человеческих лиц – воинов в шлеме и с руками, прочерченными символично по бокам истукана.

Маргарет Мюррей, автор исследования «Культ ведьм в Западной Европе», убежден, что женщины, которых называли «ведьмами», являлись сторонниками дохристианской религии плодовитости.

Майкл Харрисон, автор книги «Корни колдовства», пришел к выводу, что раннее христианство не отрицало фаллический культ. Согласно ему получается, что еще до начала XV века фаллос в той или иной мере присутствовал в церкви.

В Верхнем Чегеме, где, как известно, располагалась Кавказская епископия, так называемое «фаллическое христанство» сохранилось значительно дольше. Но вот кем был этот святой, с кем конкретно можно его персонифицировать? Можно вспомнить имена святых, фаллос которых имел особое значение для бездетных женщин, мечтающих о потомстве. В работе «Гармония христианства и фаллической символики в средневековой Западной Европе» названы такие:

«Святой Фотин – первый епископ лионский, умер мученической смертью в 177 г. Статуи св. Фотина изображали его с большим фаллосом. На расстоянии нескольких лье от Клермона находилась одиночная скала, напоминавшая по виду фаллос и она носила имя святого Фотина. Поклонение фаллосу протекало так: бесплодные женщины обливали головку фаллоса вином и вино собирали в чашу, давая ему потом закиснуть.

Святой Герлихон был фаллическим святым из Бург-Дью возле Бурже, Франция. Еще в римские времена в Бург-Дью стояла римская фаллическая статуя, которой поклонялись, как помогающей от бесплодия. В христианские времена статуя была объявлена посвященной некоему святому. Он получил свое имя и культ. Фаллос «святого» терли, полученный порошок пили, как средство от женского бесплодия. Когда фаллос стирался, его заменяли новым. Потом, утомившись постоянно обновлять статую, причинное место закрыли фартуком и сообщили, что лечит взгляд на фаллос, который периодически открывали.

Святой Терс Антверпенский или Приап Антверпена – местный святой. Имя Терс было связано с половыми функциями. В Антверпене существовал приапический храм Терса. Была в городе также статуя Терса стоящая у городских ворот, с широко раздвинутыми ногами и торчащим фаллосом. Женщины и тут совершенно истерли его, потому что соскребали с него порошок и пили его с вином для лечения от бесплодия.

Далее приводится еще целый ряд имен святых, которые ничего не говорят нашему уху и о которых на Кавказе, естественно, не знали. Но кем же был тот, к изображению которого на стене Верхнечегемской церкви женщины должны были ползти на коленях, веря, что их мечта о потомстве исполнится после преодоления столь мученической дороги и обращения к святому?

Ответа нет и вряд ли мы его узнаем. Впрочем, столь ли это важно? Главное ведь, что женщины верили и вера эта помогала им обрести детей. Культ этот давно отошел в прошлое, воспринимается сегодня с улыбкой, но воспоминания о нем, передаваемые из поколения, живут в памяти старожилов.

…Я стоял, практически упираясь головой в свод, в темном подвале средневекой церкви. Солнечный свет июльского дня освещал мощные стены, сооруженные многие столетия назад. И казалось, что затхлый каменный мешок - это не склеп, а своего рода машина времени.

Прикрыл веки. Радужные круги поплыли перед глазами и открывшийся сверкающий туннель стал затягивать в себя. Стремительно мчались века – двадцатый, девятнадцатый, восемнадцатый, семнадцатый, шестнадцатый, пятнадцатый… А потом откуда-то сверху, прорываясь сквозь время, раздались слова молитвы. И столько истовой веры, светлой надежды, незамутненной искренности было в этом женском голосе, чьи модуляции сохранили каменные стены, что я понял: высшие силы даровали просящей потомство. Род ее продолжился и продолжается.

Источник