В этом исследовании исследуется роль экспертов в теориях заговора об НЛО, связанных с инопланетянами, с акцентом на их влияние на общественное восприятие с помощью анализа социальных сетей. Используя сочетание анализа содержания и тенденций, мы исследуем использование научного авторитета в рассказах о заговорах НЛО, выявляя зависимость от одобрения экспертов для легитимизации заявлений о внеземной активности и государственной тайне. Полученные данные свидетельствуют о распространенном использовании экспертных оценок, часто без эмпирической поддержки, для подкрепления теорий заговора. Исследование показывает, как сложно отличить достоверную информацию от заговора в условиях, когда авторитет экспертов легко использовать. Это подчеркивает важность научной грамотности и критического мышления в борьбе с дезинформацией. Выводы исследования распространяются на образовательные и политические меры, направленные на стимулирование скептического и информированного общественного обсуждения спорных тем. Исследуя динамику между авторитетом, верой и дезинформацией, эта работа способствует пониманию механизмов, лежащих в основе распространения теорий заговора, и сложной роли экспертных знаний в формировании общественного дискурса в эпоху цифровых технологий.
Вступление
Широко распространенное убеждение в том, что тайные силы управляют глобальными политическими и социальными событиями, является не просто продуктом цифрового фольклора, а отражением более глубокого, конспиративного мышления, которое ищет упрощенные объяснения сложным махинациям в мире. Эта склонность приписывать сложные научные явления и важные исторические события махинациям неуловимой группы находит выражение в различных теориях, начиная от происхождения пандемии COVID-19 (Келли, 2023) и заканчивая мотивами, стоящими за терактами 11 сентября (Свами и др., 2010). Привлекательность теорий заговора заключается не только в их простоте (Harambam and Aupers, 2015). Несмотря на их зачастую неправдоподобные предпосылки, они привлекают все большее число последователей, движимых эволюционной предрасположенностью к таким убеждениям как механизму выживания, что свидетельствует о глубоких корнях в человеческой психологии (ван Проойен и ван Вугт, 2018). Связь между теориями заговора и распространением дезинформации неоспорима, в первую очередь из-за отсутствия поддающихся проверке доказательств, подтверждающих тайные действия, на которые ссылаются эти теории (Рубин, 2019).
Многогранный характер веры в теорию заговора подчеркивается совокупностью психологических, когнитивных, социальных и политических факторов (Дуглас и др., 2017; Дайрендал и др., 2021; Герцель, 1994; Шустер и др., 2023; ван Проойен и ван Вугт, 2018). Примечательно, что стремление к уникальности рассматривается как важный мотив, стоящий за распространением теорий заговора, предлагающий приверженцам иной взгляд на устройство мира (Bowes et al., 2023). Психологический профиль людей, склонных к конспирологическим убеждениям, часто включает в себя чувство бессилия, низкую самооценку, социальное отчуждение, неуверенность в социальной сфере и занятости, скептицизм по отношению к авторитетным структурам и чувство бесправия (Абалакина-Паап и др., 1999). Эта восприимчивость дополнительно подпитывается эпистемологическими мотивами, такими как стремление к определенности и контролю, а теории заговора предлагают, казалось бы, простые объяснения сложных явлений (Дуглас и Саттон, 2011). Кроме того, повышенный уровень паранойи и антагонизма по отношению к окружающим коррелирует с повышенной склонностью к конспирологическому мышлению.
Роль предрасположенности в формировании реакции на информацию, связанную с заговором, значительна, и Ушински и др. (2014) отмечают, что люди, лишенные сильных партийных предубеждений или ранее существовавших убеждений в отношении теорий заговора, особенно подвержены влиянию предложений СМИ о заговоре. Более того, теории заговора могут удовлетворять социальные потребности, порождая чувство принадлежности к группам или сообществам. Это потенциально может объединить разрозненные социальные группы (Мэдиссон и Вентсель, 2020) и способствовать быстрому распространению манипулятивных нарративов, о чем свидетельствует онлайн-активность ультраправых движений (Марвик и др., 2022). Уязвимость к конспирологическим убеждениям также связана с различными предрасположенностями, включая партийность (Uscinski и Parent, 2014), экономическую нестабильность (Adam-Troian и др., 2023) и шизотипичность личности (Dyrendal и др., 2021), наряду с корреляцией с верой в паранормальные явления и проблемами при тестировании реальности (Drinkwater и др., 2012).
В этом исследовании теории заговора рассматриваются как основы альтернативного знания, которые бросают вызов устоявшемуся научному дискурсу (Мари-Лиис Мэдиссон и др., 2021). Освещаются опасности, связанные с непреднамеренной легитимацией таких теорий научным сообществом. Случай Николааса Тинбергена, нобелевского лауреата, который вышел за рамки своих профессиональных знаний и выступил в защиту необоснованной терапии аутизма, иллюстрирует опасность, с которой ученые относятся с доверием к необоснованным теориям (Weigmann, 2018). Этот подрыв доверия к научному авторитету еще раз подтверждается устойчивостью теорий заговора, связанных с НЛО, - области, отмеченной вовлеченностью как ученых, так и непрофессиональных исследователей. Исторический отчет о наблюдении Джеймса Эверелла в 1639 году и радиопередача “Войны миров” в 1938 году, которая спровоцировала общественную истерию (Антон и Вугрин, 2022), подчеркивают устойчивую способность рассказов об НЛО вызывать повсеместную панику (Уинтроп, 2009).
Это изысканное изложение подчеркивает сложность и разнообразие факторов, придающих привлекательность теориям заговора, подчеркивая сложное взаимодействие между психологическими предрасположенностями, социальными факторами и влиянием дезинформации. В нем также критически рассматривается роль научного сообщества в непреднамеренном подтверждении конспирологических версий, что способствует более широкому обсуждению влияния таких убеждений на общественное понимание и доверие к научным институтам. Мы придерживаемся понимания теорий заговора, описанных Дугласом и Саттоном (2011), которые определяют их как интерпретации крупных событий или ситуаций, которые предполагают, что они являются результатом скрытных, скоординированных действий двух или более лиц.
Отчет, опубликованный Управлением по разрешению аномалий во всех областях (AARO) в феврале 2024 года (AARO 02.2024), в котором рассматриваются данные правительства Соединенных Штатов о неопознанных аномальных явлениях (UAP), доказал, что правительство не скрывает никаких свидетельств существования внеземного разума или инопланетных космических кораблей. Более того, исследователи выяснили, что большинство сообщений, подтверждающих появление НЛО, являются результатом неправильной идентификации и неверного толкования.
AARO не нашла никаких доказательств того, что какое-либо расследование Министерства обороны США, спонсируемое академическими кругами исследование или официальная экспертная комиссия подтвердили, что любое обнаружение UAP представляет собой внеземную технологию. Все следственные действия на всех уровнях классификации привели к выводу, что большинство замеченных объектов и явлений были обычными и были результатом неправильной идентификации (AARO 02.2024).
Более того, несмотря на то, что американское правительство расследовало множество случаев появления НЛО, не было обнаружено никаких свидетельств внеземных технологий, но были зафиксированы некоторые необъяснимые случаи появления НЛО. Таким образом, тщательное обсуждение UAPS должно учитывать две ключевые реальности: отсутствие окончательных доказательств и отсутствие четких объяснений. Эта сбалансированная точка зрения помогает прояснить, почему эти явления продолжают интересовать как общественность, так и академическое сообщество.
До сих пор теории инопланетного заговора изучались через призму изменений в дискурсе об НЛО (Антон и Вугрин, 2022), феноменов поп-культуры и СМИ, а также недоверия к властям в США (Эллвуд и Дин, 1999), интерпретации НЛО как современной религии (Пасулька, 2019) или мифа (Войчик, 2021) и многое другое. Тем не менее, существует пробел в исследованиях в области онлайн-дискурсов UAP и роли экспертов в установлении подлинности существования инопланетян.
В этой статье мы рассматриваем онлайн-нарративы, связанные с НЛО, в контексте риторических структур. Мы стремились изучить роль экспертов, понимаемых как ученые, самоисследователи и свидетели НЛО, в создании и оправдании заговора и дезинформации, связанных с UAP. Более того, это исследование было использовано для изучения того, как ложные рассказы могут быть подкреплены ссылками на авторитет.
Для достижения этой цели мы сформулировали следующие исследовательские вопросы:
- Кто является экспертом в теории заговора относительно НЛО?
- Какова роль экспертов в подтверждении подлинности теорий заговора об инопланетянах?
Особенности конспирологической риторики в дискурсе об НЛО
Хотя в последнее время все больше внимания уделяется теориям заговора и онлайн-дезинформации, в сфере риторики и нарратологии существуют пробелы в исследованиях относительно того, как отправители создают свои вводящие в заблуждение сообщения, ссылаясь на науку. Риторика заговора была описана как борьба за определение основы дискурса (Гуднайт и Пулакос, 1981), которая может быть истолкована как постоянная война за завоевание общественного мнения с помощью манипулятивного, антинаучного и дезинформирующего контента.
Тем не менее, ван Проойен и ван Вугт (2018) предполагают, что психологические исследования могут принести много преимуществ исследованиям теорий заговора. Авторы также отмечают, что вера в заговор не обязательно является патологическим поведением, но может присутствовать среди обычных граждан. Например, Боуз и др. (2023) провели всесторонний метаанализ психологических и мотивационных факторов, связанных с идеями заговора. Следует отметить, что для того, чтобы полностью понять характерные черты теорий заговора, мы должны учитывать как индивидуальные, так и общественные факторы, препятствующие их распространению, такие как интуитивное мышление, слабые навыки рассуждения или восприятие экзистенциальных угроз.
С другой стороны, были обнаружены существенные взаимосвязи между теориями заговора, паранойей и доверием (Bowes et al., 2023). Более того, Биддлстоун и др. (2025) выяснили, что убеждения в заговоре связаны с когнитивными стилями, которые полагаются на интуицию, плохую способность к рассуждению, экзистенциальные угрозы (особенно со стороны окружающего мира и общества), а также усилия по защите самооценки и имиджа своей группы (Biddlestone и др. 2025, стр.21).
Принимая во внимание, что контент, связанный с НЛО, является катализатором постмодернистских тревог, особенно в США (Эллвуд и Дин, 1999). Более того, распространение историй о похищениях связано с чувством незащищенности и является продолжением мысли о том, что правительство не в состоянии защитить граждан от опасности.
С другой стороны, теории заговора НЛО можно интерпретировать как форму мифа, выражающую необходимость объяснить сложность Вселенной. Согласно Войчику (Wojcik, 2021), космология НЛО - это этиологические системы знаний, которые проясняют смысл человеческого существования. Причина, по которой мы следуем такой теории, заключается в том, что мы ошеломлены необъятностью Вселенной.
Теории заговора обычно опираются на риторическую тактику, чтобы убедить свою аудиторию с помощью размытых фотографий и свидетельских показаний. В свете того, что тема инопланетян широко распространена в поп-культуре, не так уж много нужно сделать, чтобы убедить общественность в том, что НЛО существуют, а не являются воображаемыми видениями, придуманными режиссерами и сценаристами. Когнитивные ошибки имеют большое значение для веры в заговоры. Из-за эвристических факторов (Канеман, 2011), таких как предвзятое отношение к подтверждению, простой эффект разоблачения и манипулятивные сообщения, люди охотно верят в мистических существ из Вселенной. Еще одна когнитивная ошибка, связанная с конспиративным мышлением, - это предвзятость в мою сторону (Weigmann, 2018), которая, подобно предвзятости подтверждения, представляет собой концепцию, основанную на предпочтении аргументов, подтверждающих существующие убеждения, и игнорировании всего, что вызывает неопределенность.
Более того, Гуднайт и Пулакос отметили, что на первом этапе люди, верящие в заговор, разделяют беспокойство или загадку, а не ясный вывод (Goodnight and Poulakos, 1981). Эти подозрения могут быть усилены другими верующими, распространяющими фальшивые новости о мистических событиях. Даже если правительство предоставит официальные показания с рациональными объяснениями, подозрения могут сохраниться.
В отчете COMPACT выделяются две риторические стратегии, используемые в теориях заговора (COMPACT Education Group, 2022). Первая основана на предоставлении доказательств нелепых и вводящих в заблуждение событий при игнорировании всех доказательств. Вторая тактика дискредитирует объяснение событий официальными лицами, находя ошибки в их сообщениях. Она называется риторикой простого задавания вопросов (COMPACT Education Group 2022). В дискурсе об НЛО использовались обе эти стратегии.
Однако в этой статье нас больше всего интересует то, как фигура авторитета используется в сообщении для усиления эффекта заговора. Ссылки на экспертов и следование их суждениям связаны с эффектом ореола. Это когнитивная ошибка, которую Канеман (Kahneman, 2011) описал как склонность любить (или не любить) все в человеке, включая то, чего вы раньше не замечали. Из-за эффекта ореола люди склонны верить, что ученые как авторитеты высказывают проницательные и основанные на исследованиях взгляды, даже если они делятся мнениями за пределами своей области исследований.
Более того, эксперты, высказывающие свое мнение с бывшей кафедры, создают видимость авторитета. Они уверены в себе, цитируя исследования и примеры, чтобы общественное мнение воспринимало все их идеи как ценные и хорошо продуманные. Однако, как отмечает Вейгман (Weigmann, 2018), ученые также склонны к предвзятому отношению к подтверждению, но они более убедительны из-за способности логически рассуждать.
Более того, сторонники теории заговора ссылаются на научные авторитеты и их опыт, чтобы завоевать доверие аудитории. Мэри-Лиис Мэдиссон и др., 2021. Это также было замечено в контексте выступления одного из самых известных теоретиков заговора Алекса Джонса, который пригласил в свою передачу “эксперта по безопасности”, чтобы тот привел аргументы в пользу фальсификации дела Сэнди Хук.
В предыдущем дискурсивном анализе COVID-19 исследователи применили диатекстуальный анализ и модель дискурсивного действия с акцентом на классическое аристотелевское риторическое разделение логоса, этоса и пафоса (Scardigno et al., 2023). Такой подход полезен для изучения риторической структуры анализируемого сообщения (рис. 1).
В настоящее время мы сталкиваемся с новыми вызовами, связанными с фейковыми новостями и дезинформацией, генерируемыми с использованием искусственного интеллекта, поэтому ученые, оправдывающие мистификации и теории заговора, еще более опасны для общественного обсуждения. Такое использование авторитетной фигуры в фейковых новостях может убедить родителей не делать прививки своим детям, поскольку они считают, что существует связь между вакцинацией и расстройствами аутистического спектра. Дискуссия началась после публикации мошеннической исследовательской статьи под названием “Лимфоидно-узловая гиперплазия подвздошной кишки, неспецифический колит и распространенные нарушения развития у детей” (Wakefield et al., 1998). Авторы утверждали, что установили связь между вакциной MMR (трехвалентной вакциной против кори, эпидемического паротита и краснухи) и возникновением неспецифического колита, который впоследствии приводит к аутизму. В исследовании было описано 12 случаев детей с нарушениями развития. Это также наводило на мысль о предполагаемой связи, которая, по мнению родителей 8 из этих детей, существовала между вакцинацией MMR и наблюдаемыми нарушениями развития. Исследование и его результаты были отозваны The Lancelet, и научный консенсус относительно взаимосвязи между прививками и аутизмом однозначен и остается неизменным — никакой связи между прививками и аутизмом нет (DeStefano et al., 2013; Gabis et al., 2022; Hviid et al., 2019). Однако аргументы против вакцинации по-прежнему используются для обоснования распространенности расстройств аутистического спектра у детей их родителями (Pivetti et al., 2020). Более того, этот дискурс был также заметен во время пандемии COVID-19, когда твиты содержали хэштег #AstraZeneca, что показало, что наиболее распространенными твитами были те, которые содержали негативную информацию о британско-шведской вакцине (Джемильняк и Кремпович, 2021).
Методы
Чтобы лучше понять публичный дискурс вокруг НЛО в социальных сетях, в этом исследовании используется гибридный методологический подход, объединяющий как качественный, так и количественный анализ сообщений X platform (ранее Twitter). Внедрение вычислительных методов, наряду с традиционным контент-анализом, облегчает всестороннее изучение большого объема данных, полученных с платформ социальных сетей, позволяя исследователям извлекать сложные шаблоны и повествования из цифровой болтовни (Ducheneaut et al., 2010; Ганчевски и Джемильняк, 2022). Эта двусторонняя стратегия соответствует принципам метода Thick Big Data, который предусматривает углубленный подход к анализу крупномасштабных наборов цифровых данных, обеспечивая надежную методологическую основу для исследования (Jemielniak, 2020).
Интеграция этой методологической базы подчеркивает стремление авторов исследования использовать всестороннюю информацию, которую может предоставить аналитика больших данных, сокращая разрыв между количественной широтой и качественной глубиной.
Чтобы еще больше обогатить дизайн исследования, исследование включает анализ современных сообщений СМИ об НЛО в сочетании с анализом тенденций с помощью Google Trends. Google Trends - это инструмент, известный своей способностью отражать общественный интерес и внимание к различным темам (июнь и другие, 2018). Этот компонент исследования использует беспрецедентный доступ к общественным настроениям, предоставляемый цифровыми платформами, что отражает растущее признание онлайн-источников данных в качестве бесценных ресурсов для понимания изменений в интересах и озабоченностях общества (Nuti et al., 2014). Тщательно отслеживая тенденции поиска, связанные с НЛО и связанными с ними явлениями, исследователи в режиме реального времени выявляют барометр общественного любопытства и вовлеченности, предлагая динамичное представление о том, как развиваются такие интересы. Этот подход основан на методологической строгости, предложенной Меллоном (2013), который подчеркивает важность контекстуальной проверки при анализе цифровых данных для обеспечения точности и актуальности полученных данных. В частности, в исследовании тщательно изучаются тенденции поиска по ключевым словам, включая “НЛО”, “инопланетянин”, “НАСА”, “рептилия” и “внеземной”, проводится различие между глобальным и национальным контекстами и сопоставляются эти тенденции с сообщениями СМИ за определенный период (с 30 октября 2022 года по 30 октября 2023 года).
Эта система стратегического анализа разработана для того, чтобы охватить многогранный характер взаимодействия общественности с контентом, связанным с НЛО, и дать полное представление о цифровом ландшафте, окружающем это явление.
Дизайн нашего исследования состоял из следующих элементов:
- Анализ тенденций Google.
- Метод сбора данных и обработки больших объемов данных.
- Контент-анализ.
Методологически сочетая контент-анализ, вычислительные методы и анализ тенденций, исследование закладывает основу для всестороннего изучения дискурса об НЛО в социальных сетях. Это методологическое объединение не только подчеркивает инновационный подход исследования к анализу цифровых данных, но и закладывает прочную основу для последующего изучения публичных дискуссий и рассказов об НЛО на таких платформах, как X (ранее Twitter). Тщательная интеграция различных источников данных и аналитических методов отражает стремление охватить сложность и динамизм цифровой публичной сферы, что ставит исследование на передний план современных исследований дискурса в социальных сетях и явлений, представляющих общественный интерес.
На следующем этапе мы использовали метод Thick Big Data, используя наш собственный скрипт на Python и скопированные сообщения с платформы X (ранее Twitter), чтобы изучить закономерности и повествования, возникающие при общении об НЛО. Для анализа мы выбрали хэштеги, непосредственно связанные с предметом анализа: #UFO (117 тысяч твитов), #Наблюдения НЛО (21 тысяча), #Инопланетяне (79 тысяч) и #UAP (66 тысяч). Собранные данные были собраны в период с марта 2022 года по ноябрь 2023 года. Из каждого хэштега мы извлекли образцы 25 наиболее популярных англоязычных твитов (всего 100), включая ключевые слова: эксперт(ы) и ученый(ы).
После этого каждый твит был проанализирован с точки зрения популярности, включая контент, такой как картинки, видео, мемы, URL-ссылки, риторические средства, основные темы, аргументы в пользу НЛО, основные эмоции, связанные с контентом, тип эксперта—очевидца НЛО, ученого, самоисследователя, других, представление информации. специалисты по визуальным элементам. Каждый раздел содержал вопросы и категории, которые позже были использованы для тщательного повествовательного и риторического анализа.
В нашем контент—анализе, посвященном риторике, мы придерживались аристотелевского разделения речи (Rapp 2022): логос (аргументы в повествовании), этос (убедительность — субъективность против объективности) и пафос (эмоциональная сфера). Этот метод позволяет нам внимательно изучить структуру сообщений, связанных с НЛО. Этому методу исследования также следуют дискурсивные стратегии, используемые для разработки и конструирования теорий заговора (Kou et al., 2017).
Труды Аристотеля также использовались при анализе современной политической риторики (Врубель, 2015). Кроме того, триада Аристотеля служит традиционной основой для анализа и выработки убедительной коммуникации, что делает ее весьма применимой в риторическом и нарративном анализе. В нашем исследовании мы создали кодирующий ключ, включающий информацию о: типе эксперта (1. Ученый, 2. уфолог-энтузиаст, 3. Очевидец НЛО, 4. другое), основная тема сообщения, эмоции, основные аргументы в пользу НЛО, риторические средства, используемые экспертами, эмоции и визуальные элементы каждого твита, а также внешний вид эксперта. Категория основной темы была создана в рамках индуктивного кодирования, таким образом, после анализа половины выборки мы выделили шесть вариантов: 1. новости СМИ об инопланетянах, 2. интервью с экспертом / цитата эксперта, 3. наблюдение НЛО, 4. поп-культура, 5. открытие в Мексика, 6. другое.
Кроме того, мы смогли определить роль рассказчика в создании теорий заговора, связанных с НЛО. Мы придерживаемся понимания Джаннидиса (Jannidis, 2003), который утверждает, что рассказчик является источником дискурса, одной из значимых структур повествования. Таким образом, эксперты, делящиеся своими взглядами на UAP, либо объясняющие и развенчивающие заговор, связанный с инопланетянами, либо оправдывающие их, являются источниками этого дискурса.
Анализ
Анализ данных, собранных из 100 сообщений от X, позволяет выявить тенденции и закономерности, касающиеся изучаемого дискурса. Ключевым аспектом этого исследования было разделение контента на категории и тематику, чтобы понять природу этих теорий заговора, связанных с НЛО. Из 100 проанализированных сообщений 83 содержали аргументы в пользу НЛО с “доказательствами”, которые сопровождаются логотипами, основанными на фотографиях или видео/статьях с комментариями ученых, верящих в феномен НЛО.
Нашей основной темой, представляющей интерес, были фигуры экспертов в дискурсе об НЛО. Согласно анализу, почти в половине сообщений (n = 48) фигурировали авторитетные ученые, которые делились аргументами в пользу НЛО. В некоторых случаях ученые были связаны с такими организациями, как НАСА, куда их нанимали или использовали для работы в качестве исследователей космоса. Некоторые из ученых были связаны с естественными науками о материи — физикой — или исследованиями всего, что находится за пределами Земли, — астрономией. Однако лишь немногие из упомянутых ученых были связаны с такими дисциплинами, как информационные технологии, менеджмент, юриспруденция, медицина и т.д.
Значительное количество публикаций включало мультимедийные элементы. Из 100 проанализированных сообщений в 35 были представлены видеоролики, а в 40 - фотографии, что указывает на явное предпочтение визуального контента при распространении информации, связанной с НЛО. Эта тенденция подчеркивает важность визуальных средств для повышения убедительности и привлекательности теорий заговора.
Что еще более примечательно, 72 из этих публикаций содержали свидетельства или заявления, приписываемые ученым, подтверждающие существование НЛО. Это большое число подчеркивает тенденцию теорий заговора использовать предполагаемый авторитет научных деятелей для завоевания доверия. Однако важно отметить разницу между простыми заявлениями о научном подтверждении и фактическим научным консенсусом. Однако следует отметить, что отдельные свидетельства отдельных ученых не отражают общих научных выводов.
Содержание сообщений в основном касалось шести основных тем. Наиболее частой темой были новости СМИ об инопланетянах, на которые пришелся 31 пост. Этот вывод позволяет предположить, что основные СМИ играют значительную роль в формировании общественного восприятия и дискурса относительно теорий заговора, связанных с инопланетянами. Интервью с экспертами или цитаты из них были в центре внимания 39 публикаций. Заметное участие экспертов в этих дискуссиях укрепляет представление о том, что авторитетные фигуры играют важную роль во влиянии на убеждения и мнения в области теорий заговора против НЛО. Только 6 сообщений были посвящены наблюдениям за НЛО, а еще 6 были связаны с упоминаниями о поп-культуре. Относительно низкая частота рассказов о личных встречах может свидетельствовать о том, что мы полагаемся на информацию из вторых рук и влияние культурных традиций на непосредственный опыт. Интересно, что только в одном посте конкретно обсуждались НЛО в Мексике, что указывает на географические предубеждения или особые интересы сообщества конспирологов. И наконец, 16 сообщений попали в категорию “другое”, что указывает на широкий спектр тем, которые не вписывались в заранее определенные рамки. Это разнообразие отражает сложную и многогранную природу теорий заговора об НЛО, связанных с инопланетянами.
Удивительно, но в выборке мы обнаружили 26 поляризованных постов, негативно относящихся к: разоблачителям или скептикам (основывающим свои суждения на старых знаниях), правительству США (описываемому как: плохое, боящееся, лживое, скрывающее секреты), полиции, другим ученым. Подразумевается, что исследуемый дискурс способствует недоверию к властям — как традиционным ученым, так и государственным органам.
Также было найдено несколько примеров речевых оборотов для каждой категории пирамиды (таблица 1). Мы заметили, что категория этоса в большинстве случаев использовалась для цитирования мнений экспертов или свидетельских показаний по делу об НЛО. Тем временем в сообщениях появились логотипы, цитирующие данные, а также простые объяснения и доказательства существования инопланетян.
В целом, этот анализ проливает свет на то, как эксперты и средства массовой информации используются в теориях заговора против НЛО. Особое внимание следует обратить на визуальный контент и обращение к научному авторитету, что позволяет предположить стратегии, используемые сторонниками этих теорий для подтверждения и распространения своих убеждений.
Результаты
Исследование дискурса, связанного с НЛО, на платформе X раскрыло нюансы взаимодействия информации, авторитета и веры, нарисовав многогранную картину взаимодействия с неопознанными летающими объектами в цифровом пространстве. Первоначально из полученных данных было ясно видно, что всеохватывающее предпочтение эмоционального убеждения (пафоса) перед логической аргументацией (логосом). Дискурс часто опирался на авторитет ученых или экспертов, не подкрепляя свои утверждения конкретными доказательствами или ссылками на конкретные научные публикации. Эта риторическая стратегия делает акцент на эмоциональной вовлеченности, а не на критическом рассмотрении, при этом упоминаниям об “исследованиях” цитируемых ученых часто не хватает прозрачности или детализации, что сводит обращение к “ученому” к простому обращению к идеалу, лишенному существенных доказательств (Walton 2010; Toulmin 2003). Таким образом, очевидно, что существенная часть теорий заговора, связанных с НЛО, использует авторитет экспертов, научный язык, а также эмоциональное содержание и сомнительные свидетельства инопланетян. Следует подчеркнуть, что стратегия “просто задавать вопросы”, которая часто дискредитирует научные учреждения, может также использоваться для распространения скептицизма, а также подрывать доверие общественности к господствующей науке. Такая стратегия может укрепить сплоченность в группе и привести к предвзятому отношению к подтверждению, поскольку сторонники теорий НЛО представляются частью коллектива, “ищущего истину”. Предыдущие исследования показали, что изучение стратегий распространения теорий заговора и их особенностей может привести к проведению кампаний и вмешательств, улучшающих способность выявлять неправдивый и ненадежный онлайн-контент (Basol et al., 2020).
Более того, расследование выявило активный научный интерес к явлениям НЛО, причем некоторые ученые признали их существование или выразили желание продолжить их изучение. Сторонники НЛО активно используют это взаимодействие, чтобы придать достоверность заявлениям о наблюдениях НЛО, которые часто подкрепляются визуальными доказательствами или самоидентифицирующимися исследователями в сообществе. Однако анализ выявил тенденцию к преувеличению или искажению научных утверждений, превращению общих наблюдений в необоснованные подтверждения существования НЛО (Баркун, 2013; Уэст и Сандерс, 2003).
Заметной риторической тактикой в дискурсе об НЛО является использование стратегии “просто задавать вопросы”, направленной на то, чтобы подорвать доверие к устоявшимся научным принципам без открытой поддержки теорий заговора. Этот метод создает видимость скептицизма, сея сомнения и недоверие, фактически ставя под сомнение достоверность научных знаний под видом исследования (Uscinski and Parent, 2014).
Классификация “экспертов” в дискурсе об НЛО выходит за рамки научного сообщества и охватывает свидетелей НЛО и журналистов, к чьим свидетельствам часто относятся с долей достоверности, близкой к научным доказательствам. Это расширенное понятие экспертных знаний включает в себя широкий спектр опыта, от встреч с гражданскими лицами до отчетов военнослужащих, каждый из которых способствует достоверности и глубине повествования (Дин, 1998; Пиблз, 1991).
Кроме того, анализ изображений экспертов, на которых ссылается уфологическое сообщество, выявил, что в основном это белые мужчины в возрасте от 30 до 60 лет, которые обычно изображаются в профессиональной одежде или лабораторных халатах, что наводит на мысль о стереотипном образе авторитета и компетентности. И наоборот, представительство женщин было минимальным, и им часто отводилась роль очевидцев НЛО, за исключением редких случаев карикатурного или унизительного изображения. Такое гендерное изображение подчеркивает укоренившиеся стереотипы о научном авторитете и профессионализме (Flicker 2003).
Подводя итог, полученные данные свидетельствуют о сложном взаимодействии риторики, авторитета и веры в дискурсы об НЛО, лежащих в основе сложной сети нарративов, которые, несмотря на то, что им часто не хватает убедительной эмпирической поддержки, оказывают значительное влияние на определенные слои общества (таблица 2). Эта сложная взаимосвязь между знанием, верой и убеждением подчеркивает ключевую роль риторики в формировании общественного восприятия и дискурса в цифровую эпоху, отражая более широкие темы доверия, достоверности и формирования научного авторитета (Jasanoff 2011; Latour 1987).
Обсуждение
Исследование экспертных фигур в рамках теорий заговора, связанных с НЛО, высвечивает тонкое пересечение между авторитетом, достоверностью и распространением спекулятивных рассказов. Повсеместное использование научного авторитета, наблюдаемое в нашем анализе, перекликается с выводами Дугласа и др. (2017), которые отметили глубокое влияние предполагаемого опыта на одобрение и распространение теорий заговора. Эта динамика подчеркивает тенденцию общества отождествлять экспертные знания с достоверностью, что особенно заметно в области теорий заговора об НЛО, где спекулятивные утверждения часто приобретают легитимность благодаря ассоциации с научными данными (Harambam and Aupers, 2015; Баркун, 2013; Уэст и Сандерс, 2003). Подобная практика не только мутит воду в научном дискурсе, но и возводит необоснованные рассказы в ранг заслуживающих доверия теорий, бросая вызов общественному пониманию науки. Наше исследование расширяет контекст изучения теорий заговора с учетом роли экспертов в авторизации такого контента. Кроме того, мы должны подчеркнуть, что существует необходимость в дальнейшем изучении использования научного языка, открытий и авторитета науки для распространения и подтверждения подлинности теорий заговора в социальных сетях.
Как предполагает Войчик, теории заговора, связанные с НЛО, могут дать ответы на вопросы, связанные с различными социальными кризисами, и дать представление о внеземном опыте (Войчик, 2021). Такие мифологии относятся к сфере пафосно-эмоциональных аспектов, содержащихся в постах. Ответ на экзистенциальные страхи может содержаться в теориях заговора, которые подпитывают страх или гнев по отношению к официальным институтам, скрывающим правду о мире. Выводы этого исследования о том, как изображаются и используются фигуры экспертов в дискурсе об НЛО, подчеркивают значительные трудности в проведении различия между законной научной дискуссией и спекулятивными или вводящими в заблуждение повествованиями, особенно в среде цифровых МЕДИА. Быстрое распространение информации, независимо от ее точности, усложняет задачу борьбы с дезинформацией, которая создает значительные риски для здоровья и безопасности населения, особенно в таких областях, как вакцинация и отрицание изменения климата (Левандовски и др., 2017; Рубин, 2019; Нефф и др., 2021). Также важно, что научный опыт может быть использован для усиления существующих убеждений и приведения к предвзятому мнению о подтверждении. В эпоху стремительного развития искусственного интеллекта и технологий глубокой фальсификации мы должны понимать, что гораздо проще создать фотографию или короткое видео о приземлении НЛО или визите инопланетян. Такие мультимедийные материалы могут быть использованы для придания достоверности теориям заговора, распространяемым в социальных сетях. Результаты исследования подчеркивают настоятельную необходимость повышения научной грамотности и критического мышления среди населения, что требует согласованных усилий со стороны образовательных учреждений и политиков.
Наш методологический подход, сочетающий анализ содержания и тенденций, предлагает всеобъемлющий подход, с помощью которого можно понять влияние авторитетных экспертов на рассказы о заговорах НЛО. Эта двусторонняя стратегия раскрывает сложные механизмы, с помощью которых используются экспертные знания для подкрепления спекулятивных заявлений, и служит потенциальной моделью для будущих расследований дезинформации в различных контекстах и с использованием различных методов (Дюшено и др., 2010; Нути и др., 2014). Однако то, что исследование было сосредоточено на единственной платформе социальных сетей, ограничивает обобщаемость наших результатов. Будущие исследования могут расширить эту сферу за счет включения широкого спектра цифровых и традиционных источников информации в СМИ, что позволит получить более целостное представление о том, как экспертные знания формируют общественный дискурс по спорным научным вопросам (Pamuk, 2021; Okruszek et al., 2022). Следует также отметить, что наши наблюдения согласуются с предыдущими исследованиями, связанными с изучением авторизации теорий заговора (Weigmann, 2018). Таким образом, это еще один пример того, как эксперты и институциональное недоверие перестраиваются в пользу теорий заговора.
Учитывая ключевую роль экспертов в придании легитимности теориям заговора об НЛО, разработка стратегий точного представления научного консенсуса и экспертных знаний в публичном дискурсе имеет первостепенное значение. Инициативы, направленные на разоблачение дезинформации и повышение вовлеченности общественности в науку, такие как тренинги по научной коммуникации для исследователей и программы цифровой грамотности, могли бы смягчить влияние необоснованных теорий заговора. Более того, изучение психологических и социальных факторов, лежащих в основе поддержки теорий заговора, может послужить основой для принятия мер, направленных на повышение устойчивости к дезинформации (Swami et al., 2010; van Prooijen and van Vugt, 2018). Этот многогранный подход не только решает насущные проблемы, связанные с теориями заговора НЛО, но и вносит свой вклад в более широкую стратегию формирования хорошо информированного и скептически настроенного общественного мнения.
