Биотектон
|
|
- Алло! Привет, старик. Извини, что не приехал. Представь себе, не попал. На каком ты этаже? На 173-м? Ну, точно, так и есть: я-то тебя на 371-м искал. Вечно путаюсь с похожими цифрами. Так ты прямо над площадью Больших фонтанов живешь? Значит, и машина не нужна. С моего двести второго к тебе по спиральному саду пешком спуститься можно – одно удовольствие. Что, прямо сейчас? Да понимаешь, я тут в бытовое кольцо собрался. Нет, не в твое, а на триста двадцатый – что-то компьютер барахлит. Оттуда? Хорошо, заодно в лифт-сауну заскочу – полезное с приятным. Ну, до встречи, старик!
|
|
|
|
Обычный приятельский разговор. Что, не совсем? Цифры, говорите, непривычные? Да и коммунальные удобства выглядят нетрадиционно? Конечно же, телефонный монолог – вымышленный. Что вовсе не означает – нереальный. Просто город, о котором идет речь, размещен не на плоскости, а в вертикальном объеме. Не встречали таких?
|
|
А вот мне встретился. На окарине Киева, на левом берегу Днепра, где расположена экспериментальная база Киевского зонального института экспериментального проектирования. А необычный город - имя ему: биотектон – рождается в этом проектном институте, в лаборатории гелиоархитектуры и архитектурной бионики. Его «крестный отец» – заведующий лабораторией, кандидат архитектуры Алексей Иванович Лазарев. Заглянем в его рабочий кабинет.
|
|
На столах архитекторов стоят причудливые конструкции, склеенные из плотной бумаги, - прообразы тех самых домов будущего. Стоит дотронуться до них рукой (можно, хозяин кабинета позволяет) – закачаются, как колосья в поле.
|
|
Сравнение, кстати, неслучайное. Не столько внешнее, сколько структурное. Архитектурная бионика тем и занимается, что создает конструкции по принципу сходства с природой. Причем совпадать должны не внешние признаки, а суть.
|
|
- Если вы, идя по полю, заденете колос рукой, - говорит Алексей Иванович, - он согнется, может, даже сильно, но вскоре распрямится, как ни в чем не бывало. Неплохая жизнестойкость! Вот бы такую – домам в сейсмических зонах! Этого и должен достичь наш биотектон. Но не только этого.
|
|
Сейчас во всем мире бурно развивается гелиоархитектура. Уже все знают: в солнечных широтах двухэтажный дом запросто сам себя обеспечит электроэнергией, еще и на зиму припасет. Достаточно оснастить плоскости кровли солнечными батареями.
|
|
Но киевских ученых такой подход не удовлетворяет. Они создают гелиоприемники третьего поколения. В то самое время, когда первое еще только-только обживает южные поселения, а второе поколение – локаторные гелиоприемники – находятся на пути от кульманов к цехам.
|
|
Зачем, подумали ученые, застилать знойные пустыни панелями солнечных батарей? Еще недавно такая «модернизация» пустынь казалась нам прогрессивной, но уже сегодня представляется неуклюжим решением.
|
|
Академик Туркменской академии наук М.Петров из Института пустынь полагает, что огромные песчаные просторы могут в будущем застраиваться и гигантскими домами на несколько тысяч жителей каждый, со своим микроклиматом. Однако энергообеспечение такого города-дома – проблема. Бескрайний «ковер» из солнечных батарей не только непомерно дорог, но губителен для пустыни. Да, да, и эта безлюдная зона, оказывается, экологически уязвима. Ее тоже необходимо беречь.
|
|
Так придется отнимать энергию у Солнца каким-то другим путем. К примеру, так, как это делают деревья. Они не расстилаются по плоскости, зато особым способом формируют крону. Листья расположены в бесформенном, казалось бы, ворохе, но в строгом порядке, по принципу спирального закручивания. Подсчитано, что на одном засаженном зеленью гектаре расположено от 5 до 30 гектаров солнцеприемной поверхности.
|
|
Более того, когда киевские бионики изучили структуру зеленого листа, выяснилось, что у него хлоропласты (микроскопические солнечные батарейки) расположены под углом 45 градусов к горизонту и образуют спиралевидные колонии. Так, на одном квадратном сантиметре поверхности зеленого листа 30-40 см2 хлоропластов. Выходит, единица площади, занятая зелеными насаждениями, обеспечивает от 40 до 400 единиц площади фотоактивной поглощающей поверхности. Такова экономика природы: выигрыш сразу на два порядка!
|
|
Общеизвестна еще одна рационализация живой природы: подсолнечник, допустим, весь световой день отслеживает Солнце. У неподвижных растений разные листья расположены в различных азимутальных направлениях и потому «включают свет» поочередно. Получается, растение – та же локаторная система, но относительно неподвижная.
|
|
«Космическая функция (зеленого организма – авт.) – улавливание и превращение солнечного луча, - писал академик В.Вернадский. – Свет влияет на форму растений много больше, чем теплота, он как будто лепит их формы из пластического материала».
|
|
Эти две функции растения – опорную и биоэнергетическую – призван объединить биотектон.
|
|
Город-дом – сооружение в несколько сотен этажей с демпфирующей системой, компенсирующей ветровые и сейсмические нагрузки. Замкнутый энергетический цикл обеспечит полноценную жизнь его многотысячному населению. Здесь будет все: спиральные автодороги, аллеи и бульвары, солярии и стадионы – в едином компактном объеме огромного «кукурузного початка».
|
|
А пока четырехметровая деревянная модель биотектона проходит прочностные испытания. В высоком просторном цехе стоит подвижный стол, на столе – странное с виду сооружение. По команде испытателя стол начинает колебаться в поперечном направлении – имитируется землетрясение. Будь биотектон цельным, как, например, Останкинская телебашня, тяжело бы ему пришлось. Но по всей высоте «початка» предусмотрено несколько шарниров, они гасят колебания, поэтому амплитуда совсем незначительна.
|
|
Поиск рассчитан не только на отдаленную перспективу. Гелиоприемники уже сегодня требуют принципиально новых носителей. Как один из возможных вариантов киевские специалисты рассматривают свой биотектон. Ну, а проблема сейсмостойкости была и остается актуальной. Так что, работая на будущее, исследователи отдают дань и насущному.
|
|
|
|
Даниил Земляк
|
|
На грани невозможного 20,2004
|