 |
Оглянись вокруг
История, о которой пойдет речь, произошла во время Великой Отечественной войны. Наступило временное затишье между двумя крупными наступлениями наших армий, и штурмовой авиационный полк, о котором пойдет речь, в течение нескольких месяцев подряд базировался на одном и том же полевом аэродроме.
Сперва фашистские самолеты не слишком беспокоили советских летчиков. Но, когда наши штурмовики стали наносить по врагу весьма чувствительные удары, немецкое командование, несмотря на недостаток самолетов на этом участке фронта, стало, не считаясь с потерями, ежедневно в утренние часы посылать на бомбежку нашего аэродрома до двух десятков машин.
Случалось, некоторые прорывались и сбрасывали бомбы. К счастью, они не причиняли особого вреда - зенитные батареи и истребители не позволяли фашистским летчикам производить прицельное бомбометание.
Обычно свободное от полетов время пилоты и обслуживающий персонал проводили в помещении столовок. Здесь образовался своеобразный "клуб" полка. Кто читал газету или книгу, кто с ожесточением сражался в домино, кто просто что-то рассказывал. Но, как только звучала сирена, возвещающая о воздушном налете, все тотчас же переходили в небольшой блиндаж, вырытый неподалеку. Таков был строжайший приказ командира полка. Иные смельчаки ворчали и даже отпускали ядовитые шуточки, но ослушаться никто не смел...
Как-то утром облака, сплошь затягивавшие в последние дни небо, расползлись в разные стороны, словно занавес в театре. Можно было ждать очередного налета. И, действительно, фашистские бомбовозы не заставили себя ждать. Надрывно завыла сирена, и старший из офицеров, находившийся в этот момент в "клубе", вздохнув и со стуком припечатав к столу костяшки домино, скомандовал:
- Все в укрытие!..
Присутствующие стали нехотя подниматься.
- А может, не пойдем? - вдруг предложил бортмеханик, назовем его Павлов.
Он был старым опытным специалистом и в высшей степени дисциплинированным человеком. Поэтому старший офицер искренне удивился его словам.
- Ты что? - сказал он.- Приказ есть приказ.
- Ну, зачем каждый день тащиться в этот проклятый блиндаж?..- пробормотал бортмеханик, глядя куда-то в сторону.- Духота, сырость, а сейчас после дождя... Да, и не такой уж он надежный...
- Всем в укрытие! - повторил старший офицер.
- Не ходите,-не унимался Павлов.-Фашист нас уже два месяца бомбит, а столовая-то стоит, как стояла. Мазилы они, немцы-то.
- Да, что это с тобой? - с искренним изумлением спросил старший.- Знаешь ты что-нибудь такое, что ли?..
- Ничего я не знаю...- уклончиво сказал Павлов.- Не хочется мне почему-то идти в этот проклятый блиндаж, и все тут...
- Но в блиндаже-то уж, во всяком случае, безопаснее, чем здесь, на открытом месте,- резонно заметил кто-то из офицеров.
- Это как сказать,- возразил Павлов.- Вчера в 367-м командира батальона убило, слышали?.. За целый день всего-то один снаряд с немецкой стороны и залетел - шальной. И - прямо в блиндаж. Комбата наповал, трое тяжелораненых. А те, кто наверху сидел,- живы-живехоньки. Сам видел, как раз был там в это время...
- Ну, вот что...- решительно прервал старшин, но его слова потонули в тяжелом грохоте близкого разрыва. Домик содрогнулся... Ожесточенно залаяли зенитки... Разорвалось еще несколько бомб, но уже значительно дальше. Потом все стихло.
Едва дождавшись отбоя, все, кто был в домике, высыпали на улицу. Куда же попала бомба?
Крупная фашистская бомба угодила точно в блиндаж. В тот самый блиндаж, где все отсиживались во время налетов и в котором на этот раз не укрылись лишь благодаря непонятному сопротивлению бортмеханика.
А он, посмотрев на разрушенный блиндаж, молча повернулся и, ссутулясь, медленно побрел назад к домику, оставшемуся невредимым.
Его тут же догнали и забросали вопросами. Однако Павлов сам был поражен случившимся не меньше других.
- Не знаю,- глухо сказал он.- Не хотелось идти в этот блиндаж, и все... Не .знаю...
- Предчувствие, значит, было,- заметил один из летчиков.- Чертовщина какая-то! Мистика...
Конечно, старый бортмеханик ничего не мог знать заранее о том, что должно было произойти во время очередного налета. Почему же ему именно в этот самый день вдруг не захотелось идти в блиндаж, который был защищен гораздо лучше, чем столовая, и в котором до этого он без всяких возражений укрывался? В самом деле "предчувствие свыше"?
Разумеется, нет. Скорее всего, на старого бортмеханика произвела очень сильное впечатление недавняя гибель командира батальона в подобном же блиндаже вследствие прямого попадания одиночного снаряда и то, что в живых остались как раз те люди, которые в этот момент находились снаружи. Тем более, что это произошло, можно сказать, на его глазах.
Во время войны я знал людей, которые, увидев однажды заваленное в результате бомбежки бомбоубежище, предпочитали при вражеских воздушных налетах оставаться в своих квартирах. Нечто подобное, видимо, произошло и с бортмехаником Павловым, который к тому же был немолодым и очень впечатлительным человеком.
Если на перекрестке, где вы, аккуратно следуя правилам уличного движения, ежедневно переходите улицу при зеленом сигнале светофора, машина на ваших глазах сбила человека, то на следующий день вам невольно захочется перейти улицу в другом, пусть "неположенном" и даже более опасном месте.
К тому же бортмеханик знал, что аэродром уже долгое время находится на одном и том же месте, что фашисты систематически его бомбят и, конечно, не раз фотографировали его с воздуха. А следовательно, знают, где находится летный состав полка во время налетов, и при случае постараются разбомбить блиндаж, который, как и столовая, от прямого попадания тяжелой бомбы защитить не мог. Если воспользоваться языком математики, то при сложившихся условиях вероятность попадания бомбы в блиндаж была больше, чем в столовую.
Это обстоятельство, а также увиденное накануне, подсознательно и привело видавшего виды бортмеханика к выводу, что на этот раз идти в блиндаж не стоит.
То, что побудило бортмеханика Павлова отказаться идти в блиндаж, можно назвать предчувствием. Но это было предчувствие, порожденное вполне естественными причинами, событиями, обстоятельствами. А то, что именно в этот день, как и в соседнем полку, вновь произошло прямое попадание в блиндаж, явилось совпадением, хотя и не совсем случайным.
Еще одна похожая история тоже произошла в годы войны. Рассказала мне как-то о ней девочка-школьница. А случилась она с ее отцом.
Шла последняя фронтовая весна. Наши войска вступили на территорию фашистской Германии и неуклонно продвигались к Берлину. Фашисты отступали, оставляя в укромных местах снайперов и пулеметчиков, которые исподтишка открывали огонь и выводили из строя наших бойцов.
Как-то отец этой девочки вместе со своим фронтовым другом шел по дороге, которая вела от штаба полка к передовой. Вдруг неожиданно шедший рядом товарищ схватил его за плечи и с силой повалил на землю. И буквально мгновение спустя в придорожных кустах застучал немецкий пулемет, и пули угрожающе засвистели над головами друзей.
Брошенная в кусты граната заставила замолчать фашиста.
- Ты что, увидел его? - спросил, поднимаясь, отец девочки.
Его товарищ отрицательно качнул головой:
- Ничего я не видел.
- Тогда почему же?.. Ведь если бы не ты, лежать бы нам мертвыми.
- Сам не знаю... Что-то словно толкнуло...
Не правда ли, очень похоже на историю с бортмехаником. Он ведь тоже не мог объяснить, почему не захотел идти в блиндаж.
Но и на этот раз предчувствие бойца, неожиданно бросившегося на землю и повалившего своего товарища, предчувствие, спасшее обоим жизнь, вполне объяснимо.
О том, что фашисты, отступая, оставляют в нашем тылу снайперов и пулеметчиков, оба хорошо знали. В их полку уже были потери - раненые и убитые. И видимо, то место, по которому шли бойцы, было очень удобно для засады, что очень быстро, подсознательно, исходя из личного опыта, определил один из них. Вероятно, это насторожило его. А затем что-то послужило как бы сигналом тревоги: шорох в кустах, шевеление листьев, солнечный блик... Возможно, что-то такое, что сознание не зарегистрировало, забыло после пулеметной очереди.
Отец девочки, как потом он сам рассказывал, в этот момент о чем-то задумался. А его товарищ, к счастью, все время оставался настороже. И, хотя сигнал опасности и не был воспринят им сознательно, он все равно дошел до цели. И вызвал мгновенную реакцию. Помог опыт, накопленный на воине.
В. Комаров
|
|
