Тайны русского шамана Леонида Горбатова
|
Объяснить в двух словах, кто такой Леонид Горбатов и чем он занимается, довольно трудно. Основатель нескольких музеев, политик, культуролог, бизнесмен, знаток хакасского языка, целитель и психотерапевт, урбанист, борец с тучами, научный сотрудник, медиатор между земным и трансцендентным, консультант по всем вопросам… Короче говоря, шаман. |
Напротив выхода из аэропорта Абакана стоит странное фаллическое сооружение — резной столб, разделенный на три секции. С разных сторон к столбу привязаны веревки. Веревки обвешаны ленточками: яркие тесемки, черно-оранжевые георгиевки, обрывки старых джинсов и даже полоски из пластиковых пакетов — в ход идет все, у каждой ленты своя история. Это сооружение выглядит грубовато и немного наивно, но очевидно, что к нему часто подходят люди. |
— Это пай-сарчин, — обстоятельно говорит Леонид Горбатов, — место, где человек может совершить внутренний ритуал породнения с духами — хозяевами этой земли. Мы останавливаемся, чтобы засвидетельствовать духам свое почтение. Нет такого правила, что нужно обязательно кинуть монету или выдернуть волос из кобыльего хвоста и повязать. Просто немного почтения. Для популяризации своего учения шаману потребовалась раскрутка сайтов москва |
Реклама |
Это ритуальное сооружение — как и многие другие, раскиданные по Хакасии, — дело рук Горбатова. Как-то раз директор аэропорта Кочетков, будучи еще замом главы республики, пригласил местных ремесленников, культурологов и шаманов «на общение». Нужно было поставить нечто значимое и интересное перед зданием аэропорта. |
— Были разные предложения: какие-то замысловатые памятники, еще что-то мудреное. Я предложил действовать просто, и вот уже два года пай-сарчин стоит и обрастает ленточками. |
Леонид объясняет, что этот столб — не какая-нибудь фигня для туристов, а важная и функциональная вещь, которая помогает путникам найти общий язык с новым местом: |
— Ведь это ось мира — откуда все начинается и где все заканчивается. Вот ты прилетел в Хакасию — у тебя здесь началась своя история. Здесь же она и закончится. |
«Внук шаманки, видит мертвецов, болтает всякое» |
— Я родился в семье, где шаманизм не воспринимался как нечто экстраординарное. Моя бабушка была знатной шаманкой. К ней обращалось очень много людей — кому-то помочь родить, кому-то голову поправить. В свое время бабушка была сослана за знахарство. В ссылке у нее отобрали всю атрибутику и запретили рассказывать «небылицы», считали шаманизм антисоветской пропагандой. Конечно же, тайком она все равно проводила ритуалы, — рассказывает Леонид. |
Долгое время он жил с мамой и бабушкой в удаленном горном поселке Сыры (в переводе с хакасского — деревня драконов) и думал, что кроме Сыров в мире особо ничего и нет. Из неместных там был только его отец — ссыльный белорус. Имя Горбатову придумала бабушка, когда он был еще в утробе. Леонид говорит, что имя выбрали максимально близкое по звучанию к фамилии советского вождя. |
— Бабушка говорила, что ко мне будет приходить много людей, на меня будут надеяться, как на Ленина. Уважать, как бога, и бояться, как черта, — смеется Леонид. |
В детстве Горбатов был более-менее обычным ребенком и особых сверхъестественных способностей не проявлял. Случалось, конечно, что в младших классах он приходил в школу и почти сразу разворачивался и уходил домой, потому что откуда-то знал, что учитель заболел и сегодня его не будет. Одноклассники подолгу сидели за партами, ждали учителя и считали, что Ленька дурак. Но потом приключилось странное. |
Однажды в Сырах хоронили односельчанина дядю Толю. Собралась вся деревня. В какой-то момент люди увидели странное завихрение наподобие миниатюрного смерча. Маленький Леонид смотрел туда же, куда и все, но видел нечто совсем другое: дядя Толя поднимается из гроба, идет к речке, зачерпывает воду, пьет и уходит в горы. После того, как мальчик во всеуслышание заявил о том, что мертвый дядя Толя гуляет по селу, взрослые напряглись. Они заперли Леню в сарае и до вечера не выпускали. С тех пор о Горбатове зашептались — внук шаманки, видит мертвецов, болтает всякое. |
Спустя некоторое время Леонид уехал из Сыров в село Аскиз, учился и жил в интернате. В его жизни не происходило ничего необычного, пока к нему не наведались странные гостьи. |
— Мне было лет тринадцать, когда ко мне пришли три пожилые женщины. Одну из них звали Мария, она была в огромных очках и почти слепая — я хорошо ее запомнил. «Ты должен вылечить эту бабушку», — сказали другие старухи. Для меня это был шок! Как я буду ее лечить, я же просто мальчик! Но старухи говорили серьезно, а в нашей традиции отказывать взрослым нельзя. Я попытался объяснить им, что не знаю, как ее вылечить… |
Но тут в голове у Лени помутилось, ему стало нехорошо, с ним случился то ли бред, то ли жар, и он сам не понял, почему он сказал старухам растворить в воде желчь щуки и то ли пить, то ли втирать ее в больные глаза. |
— Я слышал, что говорю полнейшую ерунду. Я вел себя как помешанный. Когда я пришел в себя, то извинился и попросил бабушек отпустить меня, потому что я не знаю, как им помочь. Но они сказали, что я все сделал правильно. Старый шаман Саражаков давно предсказывал, что в Хакасии родится великий шаман с лишней костью и русским лицом. |
Так Леонид Горбатов узнал, что он шаман. |
«Все, что создано до нас, создано богами» |
В «Википедии» о месте шамана в мироздании написано следующее: «Одна из важных задач, которую выполнял шаман, заключалась в защите психической целостности общества. Для людей архаики наличие в племени такого человека значило очень много, поскольку давало им уверенность в том, что они не одиноки и не беззащитны в мире, в котором существуют и демоны, и силы зла». Времена архаики вроде бы прошли, но шаманы никуда не делись, только магический арсенал у них существенно расширился. |
Главный инструмент шамана Леонида Горбатова в борьбе за психическую целостность общества — айфон. Он звонит каждые две минуты. А еще названивает другой телефон, попроще. Шамана постоянно приглашают побыть где-нибудь экспертом, обменяться каким-нибудь опытом и кого-нибудь вылечить. Звонят чиновники, звонят археологи, звонят журналисты — всем хочется урвать свой кусок Леонида Горбатова. Он смиренно отвечает на бесконечные звонки и говорит, что шаманство — это история не столько про размахивание бубном, сколько про особую социальную миссию. |
— Шаман — лицо ответственное, — загадочно усмехается Леонид. |
Сегодня у него тяжелый день — впрочем, как и всегда. С утра нужно завезти сменную одежду для сына-школьника, потом разместить где-нибудь приехавшего издалека пациента, заглянуть в музей, заехать в правительство и министерство культуры, преодолеть несколько сотен километров за рулем и не сойти с ума. |
В национальном краеведческом музее имени Кызласова есть просторный темный зал. Там выставлены древние ритуальные камни — какие-то украшены петроглифами, на некоторых выдолблены лица богов. Этим мрачным и таинственным истуканам по не-скольку тысяч лет, и среди них ощущаешь себя особенно мелкой вошью на теле мира. Здесь Леонид Горбатов чувствует себя как дома: почти каждый камень он знает в лицо. |
— Вот этот камень был извлечен совсем недавно недалеко от села Усть-Сос, — Леонид рассказывает историю появления в музее очередного древнего памятника. — Долгое время камень был спрятан, и об этом знала лишь одна бабушка. В советское время люди боялись, что власть может забрать языческие памятники и погубить. Поэтому местные попросту прятали их, закапывали в землю. И вот недавно мне позвонила та бабушка, сказала, что устала хранить тайну этого камня и боится забыть место, где он закопан. Она попросила извлечь памятник, ведь он принадлежит народу. У хакасов есть такое правило: все, что создано до нас, создано богами. |
«В любой непонятной ситуации строй музей» |
Первое правило шамана Горбатова: все, что сделано до нас, сделано богами. Второе правило шамана Горбатова: смотри первое. Третье правило: в любой непонятной ситуации строй музей. Главные шаманские инструменты в деле «сохранения психической целостности общества» оказываются хоть и слегка неожиданными, но вполне светскими. Вопреки типичным представлениям о том, что музей — это пыльно, скучно и сонливо, Леонид Горбатов убежден, что именно с помощью музея можно вывести село из депрессии. |
На древних камнях часто встречается один и тот же петроглиф — трехглазое улыбающееся божество. Его еще называют солнцеликим. Изображение божества стало частью нового хакасского бренда — его можно встретить на магнитах, украшениях и одежде. Из рамки за спиной министра культуры Хакасии Светланы Окольниковой тоже широко улыбается солнцеликий дух. Министру очень нравится эта картина и вообще археоарт — художественное переосмысление этнических мотивов и древних образов. Министр увлеченно рассказывает о сохранении аутентичной хакасской культуры, о хакасской моде и традициях; главная гордость Светланы Окольниковой — это музеи. Шамана Горбатова министр называет Ленечкой. |
— Шестнадцать музеев под открытым небом — это самая большая сеть в Российской Федерации, аналогов нет. Каждый музей имеет свое лицо, каждый очень индивидуален. Взять хотя бы Ленин: это музей одного камня — бабушки Улуг Хуртуях тас, — восхищенно рассказывает министр культуры. |
Тут стоит остановиться и заметить, что многочисленные хакасские музеи под открытым небом — это не какая-то диковинная блажь местных чиновников, а одно из немногих адекватных решений сложной проблемы: в Хакасии куда ни ткни лопату — везде или древнее шаманское захоронение, или еще какой-нибудь местный Стоунхендж. |
— У нас больше тридцати тысяч памятников археологии. Наша задача — сохранить их, но в то же время иметь какой-то ресурс для развития территории. У нас вся республика — это музей под открытым небом, ее так и называют, — смеется Окольникова. |
«Проводим обряд, и раз-раз-раз — солнышко проглядывает» |
Леонида Горбатова в министерстве культуры знают прежде всего как прогрессивного музейщика-активиста, который за счет культурного наследия пытается развивать местную инфраструктуру. Но музеями, конечно, все не ограничивается. Иногда министерство нуждается и в помощи высших сил. |
— У нас есть такой мегапроект — крупный экологический фестиваль, в нем участвуют и музыкальные коллективы, и театры. На открытии идет дождь. Проливной дождь, тучи. Что делать? Обращаемся к шаману! — Светлана Окольникова рассказывает о связи министерского и трансцендентного так, словно речь идет о походе к дантисту. |
— Серьезно? |
— Серьезно! Проводим обряд, и раз-раз-раз — солнышко проглядывает. А потом целых восемь дней такая погода! |
— Понимаете, у нас к шаману идут так же, как к врачу, потому что понимают: шаман — лицо ответственное, у него нет права на ошибку, его задача помочь, и этим пользуются если не все, то очень многие, — тоном психотерапевта добавляет Леонид. |
Пейзажи Хакасии — это натуральная медитация. Бледно-желтая осенняя степь тянется на десятки километров, кое-где пузырится холмами и курганами, постоянный ветер остервенело шлифует приземистые темные горы. |
На границе двух районов, посреди степи стоит еще один пай-сарчин. Сначала это был просто столбик, у которого стали останавливаться путники. Со временем он приобрел популярность, оброс ленточками, местная администрация заасфальтировала площадку вокруг столба и более-менее ее обустроила. Получилась отличная эзотерическая парковка, где можно передохнуть от монотонной дороги. Шаман Горбатов был главным консультантом при обустройстве и этого места — все ведь должно быть по правилам. |
Поначалу история с пай-сарчинами и ленточками может показаться игрой, особенно если ты во все это не веришь. Но когда приезжаешь в Хакасию, будь ты хоть трижды атеистом или ортодоксальным хасидом, все равно остановишься у ритуального столба. И подумаешь. Хакасская культура предельно пантеистична — каждая травинка в мире не просто так, каждый камень больше чем камень. Даже для того, чтобы установить вышку сотовой связи, приглашают шамана. |
Леонид Горбатов может долго рассказывать о духах воды, гор и прочих трансцендентных сущностях. Для него они так же реальны, как министр культуры и члены хакасского правительства. Шаман знает, что духов надо слушать — в его жизни уже был опыт, когда духам не оказали должного почтения. |
Случай из практики № 1 |
Миновав очередную речушку, Леонид неожиданно нарушает наше медитативное степное молчание: |
— Мы сейчас проехали по мосту времен строительства Саяно-Шушенской ГЭС. Для хакасов это была большая трагедия. Для нас вода — это живое, у воды есть свой дух Суг-ээзи. Когда загораживают воду, люди говорят, что это плохо. Я знаю одну женщину, мама которой присутствовала при этом загораживании. Она отдала в жертву самое ценное, что у нее было, — красивый японский чайный сервиз. Она бросила его в реку с просьбой простить человеческое невежество. Все понимали, что ГЭС — настоящий прорыв, новые рабочие места, но для многих это строительство все равно было великой трагедией. |
Спустя много лет, в 2009 году, на Саяно-Шушенской ГЭС случилась авария, которую многие сравнивают чуть ли не с Чернобыльской — тогда погибли 75 человек; материальный ущерб был колоссальным. Для Леонида Горбатова это еще и личная история. История про ответственность. |
— Как-то раз я проходил мимо абаканской городской больницы. Меня окликнули, пригласили внутрь и сказали, что в кардиологическом отделении лежит старик, который хотел бы меня видеть. Я уже привык к такому: иногда шаман должен отпустить человека, выслушать его, ведь возможно, что больной умирает. Я, конечно, не смог отказать. Человек, который хотел меня видеть, оказался Алексеем Султрековым — одним из старейших шаманов Хакасии. Он лежал в отдельной палате. «Знаешь, сынок, нужно проявить максимум уважения к духу воды. Что-то Енисей волнуется», — сказал он. Было уже тепло — апрель или начало мая. «Я уже старый, я, наверное, скоро умру и не смогу, а ты молодой. Я разговаривал с духом Енисея. Надо принести в жертву быка. И сделать это следует прямо на гребне плотины или выше по течению», — продолжил старый шаман. Я понимал, что скорее всего этот обряд буду делать не я. Я все-таки молодой шаман. Я передал эту информацию нашему шаманскому сообществу. Но дело ничем не кончилось — долго думали, решали, совершать обряд или нет, какой именно должен быть бык и где его взять, нельзя ли обойтись курицей или бараном, — Леонид раздраженно морщится. Кажется, у шаманов тоже есть своя бюрократия. — А 17 августа произошло то, что произошло… |
После трагедии шаманы, конечно, приняли экстренные меры по успокоению духа воды. Кое-кто из коллег потом пенял Горбатову, что раз он первый услышал про быка, то значит и делать все должен был сам. |
— Трудно быть шаманом, за все приходится отвечать, — совсем не весело смеется Леонид. |
Случай из практики № 2 |
Длинная цепь древних ритуальных камней растянулась прямо вдоль аскизской дороги. Каменные ансамбли сменяются бесконечной чередой курганов. Тут нет никаких заграждений или табличек — все и так ясно. |
— Как-то раз недалеко отсюда начались раскопки, — рассказывает Леонид. — Строили дорогу, она должна была пройти по курганам. Местные жители взбунтовались и не давали археологам работать: «Зачем вы тревожите наших предков?» Мне пришлось встать между людьми и археологами. Нужно было найти ответ, можно ли здесь копать или нет, и если нет, то почему. И я пошел расспрашивать наших стариков, зачем нужны эти курганы, кто их положил. |
Леонид Горбатов, конечно, и сам знал, кто и зачем построил курганы, но искал мудрости и правильных слов. |
— Одна бабулька рассказала удивительную вещь, которую давным-давно ей точно так же передали ее старики. Оказывается, эти курганы не просто дома мертвых. Если было бы так, не было бы проблем: местные уже давно привыкли, что куда ни копни, везде или кости, или курган — огороды садить негде. Но та бабулька объяснила, что люди, захороненные в курганах, обычными землянами себя не считали. Они считали себя небожителями. Откуда же у простого человека столько сил притащить с гор эти огромные камни? Представить страшно, сколько морального и физического труда должен был вложить в курган род ради одного умершего человека. Бабулька сказала, что курганы расположены как звезды на Млечном Пути. И если раскопать хоть один из них, на небе погаснет звезда. Мы букашки в масштабах космоса. Но когда мы копаем курганы, мы нарушаем порядок Вселенной. Все, что сделано до нас, сделано богами. |
Вери гуд бизнес |
Официально Леонид Горбатов — скромный научный сотрудник музея «Хуртуях тас», который он сам и основал неподалеку от Аскиза. Директором музея работает жена Леонида Оксана. Главный экспонат — огромная четырехтысячелетняя каменная стела Улуг Хуртуях тас, что дословно переводится как «каменная старуха». Ее называют матерью Хакасии. Сегодня это самый почитаемый у местных языческий памятник. Камень завален едой и мягкими игрушками, а книга отзывов музея исписана благодарностями счастливых родителей — местные убеждены, что Улуг Хуртуях тас помогает тем, кто не может завести детей. |
История возникновения этого музея довольно забавна. Долгое время каменная старуха находилась в центральном абаканском музее. Но совет старейшин и аскизская интеллигенция писала письма властям и требовала вернуть изваяние народу, потому что без него все очень плохо — дети не рождаются, урожаи скудны. Наверное, хакасы так и продолжали бы упражняться в эпистолярном жанре, но губернатор Лебедь залихвацким росчерком пера решил удовлетворить народные чаяния. |
Леонид Горбатов любовно обходит музей каменной старухи. Сегодня это целый комплекс юрт, традиционное летнее кафе, реконструкции хакасских обычаев, чайные церемонии и многое другое. Но кажется, что Горбатов больше всего гордится не впечатляющей посещаемостью и неплохим бюджетом музея в удаленной хакасской степи. Больше всего Горбатов гордится своей сувенирной лавкой. Ему удалось заставить односельчан перестать жалеть себя и заняться бизнесом. |
— Есть знакомый у меня, Василий. Режет из дерева фигурки, трубки. Он удивляется — кому это может быть интересно, он же балуется для души, потому что делать нечего. Или вот Александр Пешков лепит из глины. Я ему говорю: «А ты можешь сделать нашу великую каменную матерь?» Он сомневается, просит нарисовать, как это должно быть. Я ему говорю, чтобы делал так, как душа просит. Вот приносит он несколько вариантов, а я ему говорю, чтобы теперь сделал таких десять штук — попытаемся продать, — смеется Леонид. В итоге шаман смог организовать целую ремесленную сеть. Кто-то мастерит по дереву, кто-то делает бубны и статуэтки. Туристы охотно покупают весь этот хендмейд. |
— Здесь есть не просто сувениры, а обереги. Человек, перед тем как сделать оберег, постится, день, два, а то и три голодает и только потом берется за работу, — рассказывает Горбатов. Он говорит, что раньше силком заставлял местных подключаться к производству сувениров, приходилось давить шаманским авторитетом — никого другого бы и слушать не стали. Теперь сельчане всерьез конкурируют за право продавать пироги в летнем музейном кафе Горбатова и сами ищут дополнительные рынки сбыта — их изделия можно найти во многих уголках Хакасии. |
— Делать так, чтобы в селе было хорошо и царил мир, — это ведь одна из главных задач шамана. |
Для министра Светланы Окольниковой музей — досуговое учреждение, очаг культуры. Для хитрого шамана Горбатова музей — это в первую очередь очаг экономического развития территории, безотказный метод вовлечения людей в коммерческие отношения. |
Усть-Сос — это звучит гордо |
Вот еще одна история о том, как это бывает. |
Когда река Абакан меняла русло, жители маленького депрессивного села Усть-Сос обнаружили огромного каменного истукана. Местные быстро припомнили легенду о том, как Улуг Хуртуях тас, спасая своих детей от набега вражеских племен, обратила их в бусины и раскидала по свету. Древний памятник моментально окрестили сыном Улуг Хуртуях тас. Начали думать, что с ним делать. Хотели увезти поближе к столице или поставить рядом с самой Улуг Хуртуях тас. Но на совете старейшин шаман Гобатов, который точно знает, что в любой непонятной ситуации надо строить музей, предложил оставить истукана в Усть-Сосе. Эта идея казалась абсурдной — тут ведь всего пара домов и людей по пальцам пересчитать, дороги нет. Но в итоге за несколько лет к селу провели какую-никакую дорогу, поставили юрты, которые работают и как музей, и как кинотеатр, и как фельдшерский пункт. Сюда поехали туристы, здесь наконец началась жизнь. Теперь Усть-Сос — это звучит гордо. |
— Люди поняли, что они не потеряны, не брошены на произвол судьбы. Они почувствовали гордость за то место, где родились, — говорит Леонид. |
Недавно под его руководством открылся музей в еще одном далеком селе. Триста тысяч рублей республиканского гранта, несколько сельских добровольцев, пара бизнесменов, один шаман — и музей готов. На этот раз не древних реликвий, а народного хакасского писателя. И даже не важно, какого именно, потому что, конечно же, это только предлог. Горбатов прекрасно понимает, что главное — создать культурное пространство. |
В музей привезли швейную машину, и теперь местные женщины шьют там мешочки, в которых по всей Хакасии продаются чаи. Учителя проводят тут занятия, мужики помогают в обустройстве, продают городским картошку и мясо. Жизнь закипела. |
Случай из практики № 3 |
Однажды к шаману Горбатову обратился депутат Госдумы. Он был очень увлечен политической игрой и ничего другого от жизни не хотел. Шаман тогда прописал ему бросить политику и подумать о вечном. Депутат сначала не послушал шамана, но спустя некоторое время полностью изменил свою жизнь — стал сторожем, завел семью и наконец обрел счастье. |
Горбатов говорит, что политики вообще частые гости у медиаторов между материальным и трансцендентным. |
Раб на галерах |
Каждый день шаман тратит пару часов на прием пациентов. Кому-то может что-то прописать или подлечить мелкий недуг прямо на месте, кому-то назначает время и проводит отдельное камлание. А некоторых заставляет идти к настоящему врачу. Говорит, что сельчане — народ инертный, к традиционной медицине относятся с подозрением, но его советов все-таки слушаются. Так что шаман в селе — это не хирург-универсал, а прежде всего диагност и психотерапевт. |
Денег за свои услуги шаман не просит. Обычно люди сами пытаются его отблагодарить. К материальному Горбатов относится философски: все, что должно прийти, обязательно придет, а если не придет — значит, так тому и быть. А вот то, что по-настоящему гложет Леонида Горбатова, скрыто от стандартного эмпирического постижения мира. |
Мы пробираемся по опасной горной тропе. Отсюда открывается совершенно невероятный вид: в центре на сотни метров разливается река Абакан, левее — деревня Усть-сос, справа — бесконечная тайга. Сказать, что дух захватывает, — ничего не сказать. Леонид Горбатов пробирается по узкой тропинке со сноровкой настоящего альпиниста — он давным-давно перещупал здесь каждый камень, прошел каждой извилистой дорожкой. Мы останавливаемся у спрятанного от посторонних глаз края скалы. Вряд ли случайному прохожему взбредет в голову сюда забраться. |
— Видишь, вот это шаман, — Леонид берет в руки палочку и проводит по древнему обветренному камню, — он совершает какой-то большой обряд, — палочка Леонида скользит по скале, и я начинаю видеть фигурку человека с бубном. — Он гонит огромное стадо горных баранов. Их приносят в жертву, и они уходят из срединного мира. |
Этот древний петроглиф иллюстрирует хакасское представление об устройстве мира — есть верхний, срединный, нижний. После смерти обычный человек покидает срединный мир. Но только не шаман. Душа шамана навсегда остается в срединном мире. |
Выцветшая синяя лента медленно ползет по парковке абаканского аэропорта. Ее сорвало сильным порывом ветра с пай-сарчина. Здесь началась эта история, здесь же она и заканчивается. А история Леонида Горбатова не закончится никогда. Горбатов не любит об этом думать — он никогда не увидится с родителями, никогда не сбросит с себя груз ответственности. После смерти он получит новое материальное воплощение и будет и дальше «защищать психическую целостность общества»: каждый день принимать и лечить больных, вразумлять политиков, разгонять тучи на официальных мероприятиях, открывать музеи и приводить в тонус своих сонных сограждан. И я даже не знаю, завидовать ему или нет. |
http://expert.ru/ |
При использовании материалов с сайта активная ссылка на него обязательна
|